|
Разные истории
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 05:38 | Сообщение # 1 |
 Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| К. К. К.
Первое К
В темном коридоре раздались возмущенный мяв и грохот. Невольно удивленно поднял бровь — странно. В квартире я один, ночь на дворе, входная дверь закрыта. Первым в кухню влетел рыжий Куся, за ним, щурясь, вошел незнакомый военный. Хотя..., если этот тип военный, то из какой-то опереты. Ярко-зеленый мундир, сверкающие, как бриллианты, погоны, и лимонно-желтые петлицы, в которых кровенели «кубики». Все страньше и страньше, как говорила одна умная девочка. Цирк из города уже уехал, а этот клоун что, отстал?
Наконец-то отморгавшись, вояка строго и торжественно провозгласил:
—Ты избран! Тебе доверена важнейшая миссия...
— По наливанию чая. — Невозмутимо продолжил я и встал из-за стола за чашкой.
— Нет! — возмутился непрошенный гость, но потом смущенно спросил: — А что такое чай?
— Напиток такой, тонизирующий. Очень вкусный. — Я деловито расставлял на столе чашки, блюдца, масло. Достал и батон.
— Наркоти-и-к? — Вояка нахмурился, и демонстративно полез в карман. Но, заметив мой заинтересованный взгляд, смутился и сделал вид, что просто поглаживает роскошный лампас.
— А почему наркотик? — лениво спросил я, наливая заварку в чашку.
— Так в ваше время все употребляют наркотики, особенно в таких странах.
— Ага. — Удовлетворенно констатировал, открыл сахарницу, подумал, но все-таки не решился насыпать. Сахар, это же «белая смерть», так что пускай самостоятельно травится.
— Что, «Ага»? — насупился гость, пытаясь аккуратно столкнуть с табуретки рыжего Мусю. Коту это нравилось, он также деликатно отталкивал руку, и поощрительно мурлыкал. Куся, тем временем зализывал хвост, и явно строил планы жестокой мсти.
— «Ага», это ага. С какого века в наших краях? Небось, проголодались в дороге?
— Я из далекого будущего! — гордо ответствовал военный, победивший кота и устроившийся на сиденье.
Кот поднялся, оценивающе посмотрел на этакого невежду, и удалился на военный совет. Ничего не подозревающий гость, тем временем выдавал страшные тайны о счастливой жизни в очень далеком времени, где даже кухонные табуретки саморегулируются для удобства. Наконец-то отхлебнув чаю, он потрясенно посмотрел на меня, и заявил:
— ОН горький!
— А вот сахар, и ложечка есть. Зачерпываешь сахар, насыпаешь в чашку, размешиваешь до полного растворения. И так столько раз, сколько надо.
Пока растерянный товарищ выполнял алгоритм действий, достал сигареты, посмотрел на потомка, и решил не рисковать. Примет еще за газовую атаку, и ремонтируй потом кухню.
— В общем, мы решили поручить тебе великую и тайную миссию! — он вернулся к цели своего визита, сделав второй, но уже удачный глоток.
— И какая такая миссия? — зевнул я, посмотрев на часы.
— Ты назначаешься Корректором Реальности!
— Зачем?
— Как зачем!? Мы пришли к выводу, что наше время нуждается в защите.
— Понятно. Двоечники. — Я показал кулак Пусе, который своей черной блестящей шубкой, внес разнообразие в генеральное совещание котобанды.
— Кто-о-о?
— Вы. Двоечники, потому что знаете ответ задачи, и пытаетесь подогнать под этот ответ решение.
Потрясенный моей логикой, суперпрапорщик (мне наконец-то удалось рассмотреть две маленьких звездочки на переливающихся погонах) попытался отхлебнуть из пустой чашки, не смог, и, решительно поставив ее на блюдце, все же ответил:
— Неправда! Время нужно корректировать, а будущее незыблемо и оно — единственное! Наше!
— А зачем его тогда корректировать? — резонный вопрос, похоже вызвал у него сбой программы, потому что он замолчал на целую минуту, и вновь пытался испить из своей чашку. Отобрав у него посуду, я внимательно посмотрел на котов и отрицательно покачал головой. Налив чая, и вновь пододвинув сахарницу, задал вопрос:
— А кто это «Мы»? Правительство?
Суперпрапоршик очухался, и категорическим тоном возразил:
— У нас никакого правительства нет! Мы свободные люди, и все решения принимаются на референдумах!
— Как вам повезло. — Вежливо восхитившись, я продолжил: — Ну допустим, соглашусь стать корректором. И что я с этого буду иметь?
— Как что? — Искренне удивился вояка. — Почет, уважение потомков. Занесение имени на Почетную стену...
— Это все потом, — вновь зевнул я, — а сейчас, что?
— Ничего. — Растерялся гость, но потом вдруг радостно рассмеялся: — А, вспомнил! Это называется «шутка»?
— Никаких шуток! — строго ответил я, и спросил у вошедшей кошки: — Так ведь, Мыша? Нам зверей кормить надо!
— Но это очень почетно. — Проблеял потомок, старательно поднимая ноги, которые инспектировала кошка.
— А кто это все затеял, раз правительства у вас отродясь не было?
— Ну, у нас «Служба коррекции времени», клуб такой общественный. Но он очень почетный!
— Ясно. Мало того, что двоечники, так ещё и на общественных началах. Короче, мил человек, двигай ты обратно, а то мне утром на работу рано вставать. Хлеб свой насущный зарабатывать в трудах тяжких. У нас не будущее, а суровое настоящее.
— Но...
— Двигай, двигай. Так и скажи своим друзьям, что послал я тебя в светлое будущее.
Великий суперпрапорщик удалился в темноту коридора, что-то грустно бормоча себе под нос. Запахло озоном, чихнула кошка.
— Подождем еще Мыша. Думаю, что это только начало.
Второе К
Вечер спокойно взрослел и тихо переходил в ночь. Чего, увы, нельзя было сказать о моей котобанде. Именно сейчас я сидел и воспитывал рыжих бандитов. Жертва скособочилась в глиняном горшке. Очередном. Кто именно грохнул с подоконника бедный кактус, я не знаю, но при составлении протокола попались, как обычно, золотистые брательники. Пуси предсказуемо не обнаружилось, так что сейчас он сидел у меня на плече, время от времени обличительно мурлыкая.
Неожиданно он прервался и выгнул спину. Хвост моментально превратился в верстовой столб, а глаза сверкнули лазерным огнем.
— Спокойней, котик. Ну, кого на этот раз принесло, на ночь глядя?
В самом темном углу комнаты сверкнули белки глаз, и кто-то ответил с неуловимым акцентом:
— Я сейчас покажусь. Разрешите?
— Раньше надо было спрашивать. А если уже в квартире, то зачем задаешь глупые вопросы? Выходи уж.
На свет выплыло лицо, всего остального не было видно. Лицо было черным, как душа мытаря. Вначале я одернул Пусю, сделав ему замечание за нецензурное шипение, потом прикрикнул на рыжиков, которые вообще мявкали такое, что невозможно повторить при дамах. За компанию досталось и маме. За плохое воспитание. Только потом я поднял глаза и спокойно сказал:
— Слушай, потомок. Порядочные люди, даже если они негры, в гости в «Хамелеонах» не ходят.
— Я не негр! И вообще это расизм, так неполиткорректно выражаться!
— А мне хоть девятижаберный пятиног! В моем доме матерными словами могу только я говорить!
— Я же не ругался. У нас никто не ругается.
— Я повторяю. В моем доме, обратите внимание, «в моем», никто и никогда не произносит матерное слово «политкорректность». В русском языке вполне достаточен слой нелитературных выражений, так что незачем заниматься словотворчеством!
Лицо возразило:
— Ну ведь нельзя называть негра негром. Это языковой расизм.
— Это признание факта, что ты являешься представителем негроидной расы. Если назвать тебя «афрохроносом», белее ты не станешь.
— Почему? — и в полумраке стремительно материализовалась белая фигура. Черное лицо, обрамленное капюшоном, вообще провалилось за границы цвета.
— Тьфу! — в сердцах я сплюнул в пепельницу. — Сколько можно это старье использовать? Неужели на складах вторсырья гравитационных «невидимок» не нашлось?
Путешественник во времени заметно растерялся:
— А в каком я веке?
— В начале двадцать первого, — любезно ответил я, подумал и добавил: — От рождества Христова.
— А откуда такие знания о спецкостюмах? — насторожился собеседник.
— Фантастику читать надо! — назидательно ответил я. — Гравиневидимку описал ещё Снегов полвека назад.
— А-а-а. — С облегчением, протянул гость, потом добавил: — Все-таки я просил бы называть меня «афрогуманоидом». Надеюсь, просить-то я могу?
— Сколько угодно. — Милостиво разрешил я. — В этом вопросе у меня сплошная, даже не побоюсь сказать, махровая демократия. Проси, сколько хочешь.
— И?
— И останешься негром. Здесь и сейчас командую я. Вопросы?
— Это автократизм! Я заявляю решительный протест!
— Заявляй! Я тоже заявляю, или говори, зачем пришел, или проваливай куда хочешь!
— Ах, да. В общем, я пришел, чтобы предложить тебе ответственную работу.
— Опять?! — Я повернулся к котенку. — Пуся, ты слышал? Да, я тоже так думаю. Нет, чтобы предложить что-нибудь хорошее, миллиард баксов к примеру. А то — работу... Опять, что ли, корректором?
— Нет, что ты! Тот посланник был самозванец. Мы просто не уследили.
— Я так и подумал. Сразу, как услышал про все эти демократические референдумы. Достаточно задать правильный вопрос, чтобы получить нужный ответ.
— Точно сказано! — восхитился негр.
— И что мне будет предложено теми, кто задает правильные вопросы?
— Место Координатора.
— И какие бонусы положены координатору?
Иновременник восхищенно закатил глаза:
— Власть! Неограниченная ничем и никем власть над целым континентом! Вернее, над корректорами, но через них можно влиять на кого угодно!
— И только? — Разочарованно протянул я. — Над одним континентом? Фи.
Посланник несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах чего-либо сказать. Сверкание белоснежных зубов сильно напоминало, полным отсутствием звука, далекие зарницы
— Разве этого мало?
— Мало. Не забывай про моих котов. Я, может быть, хочу назначить их своими наместниками над континентами. Пуся будет Африкой командовать, по цвету подходит. И политкорректность не вспоминает. Рыжих в Америки, они у меня «не разлей вода». Мама Мыша будет Евразией руководить, она самая большая.
— А Австралия кому? — в полнейшей растерянности от моих мегапланов поинтересовался хроноэмиссар.
— А в Австралии будет моя штаб-квартира и личный домен. Давно мечтал кенгуру погонять по бушу.
— Буши же все в Америке, я специально историю изучал...
— Ерунда. Рыжики мне в такой мелочи не откажут. Вывезу всех бушей в Австралию, пускай кенгуришки порезвятся.
— Это я не могу решать. Но я же предлагаю такую власть! Ты не можешь отказаться!
— Слушай ты, «ужас летящий на крыльях ночи». Нелитературное выражение тебе по всей морде лица! Тебе русским языком сказано: или все, или пошел вон! Задолбали эти крохоборы, шатаются, спать не дают, котят матерным словам учат. Давай хроноковыляй отсюда по холодочку. Пока я ещё дальше не послал.
Гость удалился без спецэффектов. Не было ни вспышки, ни запаха серы, только котята во главе с мамой собрались у меня на коленях, и хором начали мурлыкать.
— Спокойно, ребята, спокойно. Я знаю в чем тут дело.
Третье К
Третьего вечера ожидал с мрачной решимостью. Сегодня должно все решиться. Не знаю, конечно, что мне предложат на этот раз, но явно пряник будет очень большим. Коты тоже чувствовали это. Поэтому старались держаться возле меня, время от времени подбадривая мурлыканием.
Тем не менее звонок в дверь прзвучал неожиданно. Покосившись на настороженные уши Мыши, пошел открывать. На площадке стоял невысокий человек с какими-то смазанными чертами лица. Одет он был в классический костюм-тройку, вот только галстук не гармонировал с белоснежной рубашкой. Эти супермодные узкие «селедки» с нарочито неправильным узлом никогда мне не нравились.
— Вы позволите?
— Проходите. — вздохнул я, отступая вглубь коридора.
«Элегантный, как рояль» гость прошел в комнату, снисходительно похвалил котят, настороженно сверкающих на него глазищами, и остановился около кресла.
— Присаживайтесь. — Вновь вздохнул я и уселся сам.
—Я вижу, что вы догадываетесь, кто к вам пришел.
— Догадываюсь. — Помрачнел я. — Но не пойму, зачем я вам так сдался? Если вчерашний, кгхм, гуманоид целый материк обещал, так значит, людей вам хватает.
— Вы о «шоколадке»? Не стесняйтесь, я ваши чувства разделяю, и можете говорить откровенно. Видите ли, уважаемый... Слишком много узелков завязано именно в вашем времени. Именно сейчас формируется наше, я повторяю, наше время. И именно в вашем месте. И нам очень нужен умный человек, потому что те дебилы, которых мы могли привлечь к сотрудничеству, годны только для выполнения разовых акций.
— Ну не прибедняйтесь. За океаном вы уже победили.
— А-а-а! — Он махнул рукой. — Тех даже побеждать неинтересно. Парочку технических идей, мечту о мировом господстве и, самое главное — абсолютный эгоизм, слегка замаскированный защитой всех справедливо и несправедливо обиженных. Вот с вами гораздо сложнее и, значит, интереснее.
— Понимаю. — Вставая с кресла, обратил внимание, как напрягся гость. — Не понимаю только одного, почему именно я?
Гость сделал вид, что задумался:
— Понимаете, у вас очень раскованная фантазия. Вы спокойно отнеслись к явлению гостей из будущего, этот факт не вызывает у вас отторжения. Вы, в принципе, разделяете наши ценности. И кроме того, здоровый эгоизм — это тоже очень важный фактор.
— Кстати, об эгоизме. Надеюсь, вы сможете предложить мне что-нибудь интересное.
Вновь усевшись в кресло, я посмотрел на собеседника. Тот обозначил улыбку и одобрительно кивнул:
— Разумеется. В этом времени место Консула, главы всей организации.
— В этом...?
— Браво. Вы зрите в корень. В этом, да. А когда подойдет ваш биологический срок, перенос в наше время и место Консула, но, согласитесь, не первого.
Мы добродушно рассмеялись. Пуся потянулся, потерся об меня пушистым бочком и спрыгнул на пол. Эмиссар-вербовщик не сводил с меня глаз:
— Что вы еще хотите?
— Всё!
Рыже-черная тень, материализовавшаяся в углу, в стремительном броске уронила кресло моего собеседника на пол и окутала его сетью. На ковер с глухим стуком упала кобура с чем-то явно смертоубийственным. Огромный кот, почти с меня ростом, повернулся ко мне и басовито сказал:
— Мря.
— Ты уверен?
— Мря-я-я...
— Ну, смотри, брат. Тебе его тащить.
— Что это? — наконец-то очухался консул.
— Не «что», а кто. — Я присел на корточки. — Мультикот, а имени его вам знать не обязательно. Позвольте представиться, Алексей Листвин, инспектор хроностражи Основного потока времени. Вы обвиняетесь в хронотерроризме и создании нелегальной развилки Истории. Для дальнейшего следствия и суда вы будете препровождены во время нахождения центральной базы Хроностражи.
— Это невозможно! — от недавнего лоска не осталось и следа. Брызгая слюной, это существо орало, что они отследили каждую секунду моей жизни и я — человек этого, только этого времени! Я только улыбнулся, чувствуя, что знание делает мою улыбку грустной:
— Да. Именно на это мы и рассчитывали, внедряя матрицу в еще не рожденного младенца. Я родился в этом времени, в этом и умру. Поэтому прощайте. И ты прощай, брат. Мне будет скучновато без тебя.
Мультикот на секунду смазался, и вот в мою ладонь уже тычется розовый носик маленького черно-рыжего пушистого чуда.
— Ты уверен?
— Мур-р-р...
— Благодарю. Теперь мне есть ради кого жить.
Проводив мультика вместе с грузом и стараясь не потревожить мурлыкающий клубочек на своих коленях, я налил себе чаю и задумался. Сколько мне осталось в этом времени? Не знаю, но обратный переход невозможен. Моя биография уже легла небольшим камушком в фундамент Основного потока, и изъять его никто не сможет. Невозможно просчитать все изменения, и всегда существует опасность, что именно этот камушек является краеугольным. Что же я знал на что шёл. Значит, будем ждать...
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 05:39 | Сообщение # 2 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| ЗА ДРУГИ СВОЯ…
Всеслав с огромным трудом поднял голову. От надёжных дубовых досок голова отрываться не хотела, но надежда на светлое будущее поборола тяжесть. Светлое будущее, слава предкам, было совсем рядом. Дрожащая рука с трудом ухватила ручку здоровенной кружки и вот он, рассол… Выхлебав полкружки, Всеслав наконец-то пришёл в согласие с коварно подкравшимся утром и смог оглядеться.
Под дубом-великаном, где издавна стоял вкопанный стол с парой лавок, и где, по причине летнего времени, проходили вечерние заседания кружка борцов с зеленым вином, плавно переходящие в ночные битвы и позднее пробуждение, всё было как обычно. Но чего-то не хватало. Опустевшая тара, кости обглоданного кабанчика, снова кости, на этот раз игральные, кружки, стройные ряды шибко уставших витязей на траве-мураве, шлем с правой головы… Стоп! А где хозяин данного шлема? Прочно оперевшись о дубовую столешницу, Всеслав приподнялся, и вновь огляделся. Раз, два, три.., много. Нет, Змия не было. Странно, и куда он мог деться? Уж в чём-чём, а в привычке с похмелья шататься где-нибудь, почтенный представитель оборотней замечен не был. Следовательно, он должен быть где-то рядом. Но его нет. Эрго, (как говорил тот латынянин, которого пригласил князь, надеясь чему-нибудь научить дружину. Ага, как же. Сам латынянин быстро научился пить горилку без закуски, и пропал. Женился, бедолага) значит Змиюшка куда-то влип. Как обычно. Так, чем же дело закончилось-то вчера?
Всеслав вновь уселся, и задумчиво отхлебнул рассола. Значит так. В зернь играть прекратили быстро, сразу после того, как головы Горыныча в очередной раз погрызлись между собой. Превращаться в человека Змий, как обычно, отказался, и стал орать (в три горла) похабные частушки. Но тут сотник Сергий (между нами говоря, редкий зверь, когда на службе) удачно наступил ему на хвост, и частушки закончились. Вместо них в воздухе повисли такие слова, от которых испуганно смолк последний соловей. Даром, что разбойник. До кулаков дело не дошло, так как удачно подвернулся волхв. Всеслав поморщился, дружинного волхва он не любил. Уж больно тот стремился ко всему новому. Нет, чтобы по дедовски, привычно сказать слово, а потом подмести, где вражины стояли. А то, таблицы заклинаний, цепочные молнии, и такие словеса… Даже бедный латынянин, когда трезвый ещё был, от волхва прятался. В общем, волхва хотели по привычке побить. Но, так же по привычке ошиблись, и напоили. Последнее, что помнил воин перед тем как дубовая столешница приняла его буйну голову, это Змий и волхв хватающие друг друга за грудки.
Допив живую воду, богатырь (один из трёх, состоящих в дружине) поднялся и потянулся. Кольчуга заскрежетала, изо всех своих железных сил сопротивляясь растяжению, но уцелела. Всеслав, задумчиво оглядел стройные ряды вольготно почивавших на травушке, и безошибочно врезал окованным носком сапога. Новомодный панцыр на широком торсе Ольгерта загудел как барабан, и открывшийся один глаз обратил на Всеслава внимание:
— Пошто буянишь, сотник? Аль дымы увидел? — только эти слова и услышал богатырь. Остальное привычно пропустил мимо ушей.
— Дымов нет. На границе всё спокойно. А скажи воевода, ты Змия не видел? — вой присел на корточки чтобы лучше слышать. Воевода проникся, и даже попытался открыть второй глаз. Потом решил слишком не рисковать, но ответил на удивление мирно:
— Ночью он с волхвом шибко лаялся, а потом они выпили мировую, и куда-то вдвоем ушли. А беда-то какая? Хай гуляют, пока молодые.
— Да Змий шелом свой оставил, похоже, что с правой головы.
Воевода рывком сел, это было действительно странно. Пусть в дружине был и не дракон, как у богатых и заносчивых киян, но справу воинскую ихний Змий никогда не бросал где попало. Всё было за Змием Горынычем, и хорошее, и плохое. Второго даже поболе, молодой ещё, зелёный. Но воин был справный, и когда подступившие прошлой зимой степняки, напустили на детинец целую тучу желтомордых тварей, дико визжащих всякую непотребщину, Змей сражался за десятерых.
— Хм-м-м, непорядок. Как думаешь, всех поднимать?
Всеслав задумался, шуметь совсем не хотелось. Хотелось похмелиться, и полежать в тенёчке.
— Нет, дядько. Пойду к волхву схожу, а там решим. Может быть Змиюшка по чистке кольчуг просто соскучился.
— Ну дык, дело-то привычное. — С облегчением Ольгерт вновь завалился на лужайку, — И не в службу, отправь кого-нибудь из молодых за рассолом. Совсем старый стал, всё время засыпаю от бочонка вдалеке.
К своему большему удивлению, Змия в жилище волхва Всеслав не нашёл. Впрочем, хозяина тоже. Сняв шелом и почесав буйну голову, воин решительно направился к тайной поляне, где волхв обычно занимался своими опытами. Искомый кудесник был там. Сидя на здоровенном пне, оставшимся после неудачного опыта, он задумчиво вертел в руках какую-то чёрную фиговину. Завидев богатыря, было дернулся, но потом обреченно махнул рукой, и остался сидеть. Сердце тревожно заныло.
— И где Змий Горыныч? — Всеслав был груб и намеренно не стал желать здравия. А то неувязочка может получиться. Пожелаешь кому-нибудь здравия по вежеству, а потом приходиться лишать, и здравия, и живота.
Волхв замялся:
— Да ты понимаешь, поспорили мы с ним. И крепко же поспорили…
— Ты не юли. Говори прямо, где сейчас друг мой пребывает?
— Не знаю. — понурился кудесник, и стал упорно рассматривать траву. Всеслав покосился на траву и засопел. В давно нестриженую голову представителя магов сразу пришло понимание, что его сейчас будут бить. Причём больно и умело. Поэтому он решительно схватился за свою фиговину. И что-то там надавил. Чёрная штука немедленно отозвалась человеческим голосом, да так неожиданно, что богатырь невольно замер.
— Ну и какого … тебе надо? Я же сказал, что ты лимит исчерпал.
— Да оплачу я, — взмолился волхв, обращаясь к своей штуковине, — Слушай, посмотри трассировку последнего трафика…
— Ой, ей-ей. — издевательски ответила фиговина, — Это когда ты ночью, в вырожденный мир объект под сотню кэгэ закинул? Ну ты брат, влетел, причём по полной. Знаешь, сколько это стоит?
— Ай. — бедняга даже выронил свою хреновину, и уставился на неё как на гадюку.
Богатырю вдруг страшно надоели все эти колдовские штучки, и он широко замахнулся. Впрочем, инстинкт самосохранения маг не потерял, и даже смог увернуться от нарочито замедленного удара. Богатырь честно предупредил:
— Второй раз не увернешься. Говори, где товарищ мой воинский! А не то, всей дружиной придём.
— Живой он. — мрачно ответил представитель местной интеллегенции, подумал, и добавил: — Только не здесь, а в другом мире.
— Это я понял. — Всеслав присел на пенёк, и вопросительно взглянул на колдуна: — Только вот не понял, какой такой мир. Как его, «вырожденный»?
Волхв скривился как от зубной боли:
— Колдовать там нельзя, магии совсем не осталось. А я, хучь убей, не помню в каком облике я его отправил.
— А что тут такого? — искренне удивился богатырь, — Лучше бы конечно, в его настоящем. Ведь хоть почти дракон, но не из последних, отмахается в случае чего.
— Да нет в том мире драконов! — взвыл кудесник
— Мда-а… — протянул воин, потрясенный до глубины души отсталостью неведомого мира, потом почесал шлем (снимать было лень), и заявил: — Давай, заводи свою катавасию.
— Как-ую, катавасию? — недоуменно возрился волхв.
— Какой ты Змиюшку отправил. — с сожалением посмотрел Всеслав на непонятливого, и пояснил: — Товарища завсегда выручать надоть. На том стояла и стоять будет земля наша!
— Не могу я! — взмолился несчастный, и попытался ногой запихнуть свою чернотень, в расщелину пня. Но богатырь оказался быстрее. Схватив штуковину, он с удивлением обнаружил вкрадчивую гладкость и ненашесть этого механизма. Он был неживой. Не чувствовалась ласковая теплота древесины, или холодное спокойствие железа. Даже поющие раковины, привезенные из-за дальних лесов, радовали глаз своей радужностью, и нежили ладонь хрупкостью. А это.., леденило руку, и жадно выпивало человеческое тепло. Это было Чужое. Брезгливо отбросив чёрную штуковину, богатырь вытер ладонь травой и спокойно пообещал:
— Зашибу.
Нервно вздрогнув, волхв схватил своё сокровище, и торопливо забубнил:
— Я всё оплачу… Ну, в последний разок… Да нет, около сотни… Ну, согласен на двойной тариф… Только мнемокоррекцию не забудь… Согласен, согласен… Хорошо, пусть тройной тариф, трассировку не забудь… Без ножа режешь… Хоп.
Подняв голову, он продолжил:
— Ты, Всеслав не удивляйся. Я договорился, только вот обратно… Постарайся найти место, где... в общем вот тебе талисманчик, как кольнет, значить нашёл. А там, как уж повезёт.
Всеслав задумчиво покачал на руке кошель, отстёгнутый от пояса:
— Тебе, может быть, гривен подкинуть? Кажется, тебя обдирать собираются?
— Оставь себе, они тебе очень будут нужны. Только не удивляйся, впрочем, мнемокор тебе сделают, так что всё сам поймёшь. Желаю тебе удачи, ох, как она тебе нужна будет…
Удивиться дружинник не успел, мягкой лапой его схватило Ничто, и увлекло за собой. Очнулся Всеслав в лесу. Впрочем… На лес это походило так же, как палка на меч. Редкие березки стояли как на смотре у князя, а на земле, лежали какие-то чёрные тропинки. «Асфальтовые» всплыла подсказка. Воин сплюнул, и оглядел себя. Куда-то исчезла кольчуга, и меч. Уютная сорочка сменилась на жёсткую и колючую рубашку, а шаровары, шириной с речку в разливе, стали какими-то «джинсами». Тьфу, дерюга – дерюгой, даром что крашенная. Только сапоги, остались сапогами, но и тут постарался неведомый мнемокор, добраться бы до него. Несуразно высокий каблук. Застёжки, невесть что застегивающие. «Молния» какая-то. Ну совсем на блесницу не похоже. Ладно, ходить в них можно, пора и за дело браться. Как же тут Змиюшку искать? Знания хлынули в голову с таким напором, что богатырь невольно схватился за виски, опасаясь, что она лопнет. Пошто так можно?!
Бронислава Ершова с увлечением раскладывала пасьянс. Сегодня был удачный день и «Могила Наполеона» должна была сойтись. В дверь постучали, и отработанным движением, Броня, как называл её отец, подполковник милиции, вызвала на экран экселевскую таблицу.
— Войдите.
Дверь отворилась, и в комнату с трудом протиснувшись вошёл… Ой, мамочка, да таких не бывает!! В комнату вошёл волот*. Такого размаха плеч, Бронислава не видела даже в фильмах, а соломенные кудри, а глаза... Ах не видно, какого цвета. Ой, девичье сердечко бешено заколотилось, а вдруг… Волот тем временем, огляделся, и украдкой покосившись на аляпово-кричащие краски рекламной газеты, густым басом спросил:
— Девочка, а где здесь частный детектив Б. Ершов?
«Ах, так?!!!». Бронислава небрежно щелкнула «мышью» переключая страницу, и лениво протянула:
— Я вас внимательно слушаю. Что вы хотели?
Парень, уже не скрываясь, внимательно изучил газету, потом скептически взглянул на девушку:
— Здесь написано «Б. Ершов».
— В газете опечатка, — Броня начала злиться, — вам лицензию показать?
— Не надо. — волот вздохнул, и с надеждой посмотрел на стул.
— Садитесь пожалуйста. — Бронислава стала вежлива и убийственно холодна. — Если вас устроят расценки, то я постараюсь найти время в своём рабочем расписании.
Хлипкое на вид пластиковое изделие из областного центра предсмертно заскрипело, но, как ни удивительно, сразу не развалилось. Всеслав не стал рисковать, и постарался шевелится поменьше. Пигалица доверия не внушала, но остальные «дефективы» дружно отказывались, и потихоньку юношу охватывало злое отчаяние. Таинственный «Б. Ершов» оказался совсем юной девчонкой, и что ж теперь делать? Ничего, кроме как рассказать о пропаже, не оставалось. Побегав по городу, Всеслав понял, что Змия сюда перекинуло в человеческом облике, потому что явление трёхглавого дракона вызвало бы здесь такой шум, что найти бы его труда не составило. Обращаться в учреждения богатырю сильно не хотелось, уж больно ему не понравились местные стражи. Какие-то хлипкие, таких князь бы и конюхами не взял бы. Как можно порядок охранять с такой комплекцией, совершенно непонятно. Да и вообще народ какой-то мелковатый, вот что значит — «вырожденный мир».
Слово за словом, но Бронислава поняла, что от неё хотят. Нужно было найти какого-то друга этого чурбана. Нет, вы на него посмотрите! Полчаса распинается о Змиеве, и даже ни разу не попробовал заглянуть в вырез блузки. Зря она что ли сегодня такой комплектик одела?! «Ой, а вдруг он модной ориентации?» Она выпорхнула из-за стола, налить кофе, и с искренним облегчением почувствовала на своих ножках украдкой брошенный взгляд. «Какие глупости! О работе надо думать! А не об этом бревне с глазами! Кстати, серого цвета…» «Нескафе» клиент выпил одним глотком, и несколько минут сидел с отсутствующим видом, стараясь отдышаться. Впрочем, договор он подписал безропотно, и аванс выплатил сразу, причём в долларах, небрежно достав из джинсов толстенный «лопатник». Решительно выключив компьютер, и забыв о «Могиле Наполеона» Бронислава заторопилась. До окончания работы информационного центра милиции оставалось мало времени, а пароль отец категорически не говорил. «Для розыска собачек и кошечек он тебе не нужен». Ну, ничего, сегодня она ему это припомнит! Ускользнув, «попудрить носик», Броня по возвращению, обнаружила клиента рассматривающего постер с «Блестящими». Обломки стула лежали в углу комнаты. Перехватив её взгляд, волот покраснел, и потянулся за портмоне.
— Это мелочи. Потом расплатитесь, сразу за все. Ну как, нравятся красотки?
Ответ был неожиданный, и даже заставил Ершову на мгновение замереть.
— Нет. Они неживые.
— Так откуда я тебе, ой извините, вам, живых поп-звезд в нашем городке возьму?! — совершенно искренне возмутилась Броня.
Парень не обратил внимания на её специальную оговорку, и терпеливо, как ребёнку, объяснил:
— Что такое фотография, я знаю. Не в этом дело. Вот вы живая, маленькая, шустрая, как лисёнка. Но про вас, боян сможет спеть, что «стройная как ивушка». А они... они худые как засохший сорняк. Нет в них жизни, жадность есть, смазливость тоже. А вот жизни-то как раз и нет.
Девушка почувствовала, как кровь приливает к щекам. «Лисёнка», с какой лаской и теплотой произнёс это слово, грубый, противный чурбан!
Захлопнув дверь частный детектив зацокала каблучками по фальшивому мрамору коридора. Немного позади, даже в своих понтовых ковбойских сапожках бесшумно спешил Всеслав Плотников, так по крайней мере он расписался в договоре. Бронислава даже несколько раз обернулась, не потерялся ли он в коридорах бывшего дома культуры? И вдруг она поняла, нет, такой никогда не потеряется. Если только она сама не прогонит.
В просторном и сияющем зеркалами вестибюле на Брониславу было чуть не «наехали» гопники, ожидающие открытия какой-то лавочки, приторговывающей просроченным, но импортным, пивом. Впрочем, Всеслав быстро встал перед девушкой, и молча обвел взглядом разудалую компанию. Веселье мгновенно смолкло. Старательно глядя себе под ноги, все эти «крутые» быстро расступились, освобождая проход. Так, поджав хвосты, расползаются шавки под внимательным и холодным взглядом алабая. Видела Бронислава такого пса, у отцова друга был, привезённый из далеких мест, где дядя Сережа был «по делам службы».
В ярко-розовый «Пежо-406» Всеслав втиснулся с огромным трудом, и вновь девушка подумала о том, какой же он большой. И какой же он ненашенский. Как гранитный утёс, возникший в незапамятные времена, стоит на берегу реки, и его видишь, но не чувствуешь. Он вне времени, вне пространства, он — вечен. Так и этот клиент, не по-человечески спокоен, и не по-современному надежён. «Он? Или снова ошибка?» Впрочем, глаза боятся, а руки делают. Хотя, в этой вечной, как человечество игре, делали своё дело совсем не руки. Руки привычно повернули ключ в замке зажигания, и схватили «баранку». Перекосившийся «Пежик» тем не менее, бодро рванул с места, и заколесил в направлении ГРОВД города.
Всеслав старательно глядел в боковое окно, но всё равно… Слишком игрушечная была машинка, слишком в ней было тесно, и вместо старого друга, в мыслях парня всё уверенней и уверенней чувствовала себя эта пигалица. Хотя, нет, не пигалица. Маленькая, юркая, и ужасно любопытная, не боящаяся по малолетству никого, лисёнка. Хитрющая лисичка, пробующая своими коготочками его сердце. «Да как же её обнять?» — коварно вползла грешная мысль: — «Она же сломается!» Ярче стоп-сигнала вспыхнули щёки парня, но махонькая по-идиотски покрашенная машина уже затормозила возле белого плоского, несмотря на три этажа, здания.
— Так! Будь в машине. Я быстро! — уверенно скомандовала лисичка, выскальзывая из «Пежика».
— Я лучше выйду, рядом постою. — смущенно пробасил Всеслав, открывая дверцу, — Уж больно в ней тесно.
Довольная своей маленькой, но победой, Бронислава милостливо разрешила передислокацию, и вихрем умчалась к прозрачным дверям. Всеслав вылез, с тоской вздохнул посмотрев на белесое небо, и глыбой замер у бросающегося в глаза автомобиля. Чувствовал он себя неуютно, долг боролся в нём с рождающимся чувством, и долг, как обычно, проигрывал. Светоноши уже опростали над его буйной головушкой свои вёдра. Свет любви, проник в его душу, и пусть Лада смилуется над ним! Пусть минует его беда неразделенной любви, пусть животворящей влаги хватит на двоих. Но неожиданно богатырь подумал, а как бы Бронислава (какое красивое имя) жила в его мире? С ужасом дружинник понял, что не может себе представить милую лисичку с ухватом, или стирающей бельё на мостках. Мир, в котором Всеслав был своим, совсем не годился для девушки. Слишком он был простым. «Патриархальным», снова в голову влезла чужая мысль. В нём не было ничего, к чему эта красавица привыкла с самого детства. Облако иных мыслей окутало голову, «телевизор», «телефон», «компьютер», «стиральная машинка»… Но стих чужеродный птичий голос, перечисляющий эти все чужие штуки, и на первый план выплыла картина уже приятно округлившейся женщины качающей на руках младенца. Еле сдержался воин, чтобы не врезать кулаком по беззащитной машинке. Опять таки чужая мысль вовремя подсуетилась, и рассказала о толщине того, что здесь называют «металлом». Удара богатырского кулака это бы не выдержало. Но ведь и он не мог остаться здесь!! Здесь не хватало воздуха для богатырского вдоха, здесь солнце светило тускло, и даже ярко окрашенная водица, называемая «Кока-колой», не утоляла жажду. Здесь не было жизни, и тем страннее выглядели люди, те, которые даже здесь были настоящими, живыми. Как миленькая и… да, любимая лисёнка. С холодной уверенностью Всеслав понял, что Змия он здесь узнает сразу, какое обличие тот бы не принял. Змий, с его распахнутой душой, с его нарочитой грубостью, и тщательно скрываемой неуверенностью в себе. Змий, не знающий края ни в чём, ни в подвигах, ни в баловстве. Змий Горыныч будет ясно виден, как огонь на сером весеннем снегу. Он найдёт его! Ибо долг перед братом по воинской справе превыше всего. Превыше даже смерти. Он найдёт, и вернет Змия туда, где ему и место. А потом… Потом будет потом!
Отстукивая каблуками бешеный ритм, Бронислава промчалась сквозь едва успевший распахнуться турникет, при этом не забыв пригвоздить взглядом дежурного с его идиотской шуточкой «Броня крепка, и пежи наши быстры». В приёмной она с тревогой обнаружила, что длина юбочки секретарши находится в опасной близости к рамкам устава, но в кабинет к отцу зашла внешне спокойно. Подполковник Ершов устало поднял голову от бумаг, и искренне удивился:
— Что случилось доченька? Опять аренду вносить нечем? Так, вроде, рано ещё.
— Папа! Нечего всё время вспоминать ту мелочь! У меня дело срочное, в твой информцентр! Человека надо найти.
— Ага, человека, — вздохнул Александр Васильевич, поворачиваясь к консоли с клавиатурой, — Как в прошлый раз? Найди ей мужа подруги, а потом оказывается, что бедный парень и не подозревал, что его уже в мужья записали. Или наконец-то решила себе найти?
Бронислава мучительно покраснела, и уткнувшись в сумочку долго искала договор. Наконец-то она молча шлепнула бумагу на стол, но товарищ подполковник не зря ел свой сыщицкий хлеб. Мельком посмотрев договор, он отвернулся от компьютера:
— Ну этого Змиева я отлично помню. Он не у меня, а в вытрезвителе был. А мне докладывали только потому, что он ухитрился перевернуть «уазик» вместе с водителем. Правда потом извинился, поставил машину на колеса, и выразил желание расплатиться. В вытрезвитель сам согласился поехать, сейчас у Зверева в кабинете сидит. Так что можешь или забирать его, или покатай клиента ещё пару дней, чтобы гонорар больше был.
— А что, ему ничего не будет? За патрульную машину? — искренне удивилась девушка.
Подполковник помрачнел:
— Машину уже покрасили, зеркало заменили, лучше новой стала. Водитель даже аккумулятор новый купил. А мне перед третьей звездой смех в областном управлении не нужен. В общем дело закрыто, хотя даже не открывалось. Ну так что?
— Забираю! Нельзя клиента обманывать! — горячо воскликнула девушка.
— Разве? — удивленно поднял бровь Ершов, и встав подошел к окну, где нервно переминалась его дочь. — Ну-ка, покажи мне этого клиента.
Девушка только ткнула пальцем на автостоянку, и тут же отвернулась. Минут пять подполковник молча рассматривал человека у дочкиного «Пежо», потом покачал головой и вернувшись за стол, коснулся сенсора селектора:
— Лейтенант Серова? Вызовите ко мне капитана Зверева, вместе с его задержанным.
Повернувшись к дочери, вздохнул, и негромко сказал:
— Не знаю дочка, как всё сложится у вас, но похоже этот парень и есть каменная стена, за которой можно прожить всю жизнь. Вы женщины, конечно на жизнь по-другому смотрите, но мне кажется парень надежный. Думай сама, ты уже выросла. И когда только успела?
Бронислава не выдержала и разревелась. Так их и застали, вошедшие в кабинет капитан Зверев и задержанный Змиев. Ревущего, как в сладком детстве, частного сыщика Ершову Б. А., и суетящегося подполковника Ершова А. В.
Через десять минут, которые девушка провела наедине с косметичкой, а мужчины, втроем с кучей бумаг, и неизвестно откуда взявшейся бутылкой коньяка, Бронислава и Змиев вышли из здания ГРОВД. К удивлению девушки, никто из друзей бурно не ликовал. Не было ни тесных объятий, ни скупых мужских слёз, только рукопожатие несколько затянулось, и глаза их о чём-то долго говорили.
— Теперь куда? — спокойно спросил Змиев, устраиваясь на заднем сиденье. Он с легкой улыбкой посмотрел на Всеслава осторожно помещающегося в машине, и перевёл взгляд на Брониславу. Та растерянно взглянула на парня.
— Надо в контору заехать, отметить, что договор закрыт.
— И расплатиться полностью, — с облегчением продолжил богатырь, осторожно закрывая за собой дверцу.
Всю дорогу в машине царила тишина, Змий с любопытством рассматривал город, а молодые всё больше и больше мрачнели. В конторе они долго не задержались, и вот наступила минута, когда надо было что-то решать. Змий-Змиев отошёл в сторонку, по-прежнему с интересом осматриваясь, а Бронислава, нервно крутящая на пальце ключи, и Всеслав молчали у машины. Наконец-то девушка, с деланным равнодушием, спросила:
— Может быть вас отвезти куда-нибудь? На вокзал, или в гостиницу? Я всё равно на сегодня работу закончила.
Плотников с шумом выдохнул, и с изумлением понял, что он уже давно не дышал, ожидая и боясь её слов.
— Да, да, конечно! Нам очень нужно в парк, в самый конец, в тот, что возле затона.
Бездумно девушка кивнула, и только уже выруливая со стоянки вдруг вспомнила все страхи, связанные с этим местом. Старым был город, и много в нём накопилось преданий и легенд. Так вот, возле затона, при любых властях, и в любое время располагалось самое загадочное место. Дежурили там, каждые в свое время, и стрельцы, и городовые, и милиция. И ничего никогда не находили, только слухи да молва всё равно твердили, что больно плохое там место. И поп, и ксендз не раз святили то место, были бы в городе равинн или мулла, их бы тоже уговорили бы сходить. Всё неприятие этого места Броня впитала с молоком матери, но сейчас ей было не страшно. Всеслав был рядом, пусть пока, но рядом.
Небо заволокло тучами, река тревожно плескала волны на песчаный берег, угрюмо шуршали листьями ивы. На полянке замер Змий Горыныч, с опаской оглядывая окрестности, всеми шестью глазами. Только в одну сторону, вниз, он не смотрел. Там погибал его друг, и впервые Змий не мог ему помочь. Никто не смог бы помочь Всеславу, и меньше всего та, которая сейчас плакала, спрятав голову у него на груди. Могучий богатырь только стоял и молчал, чувствуя как девичьи слёзы сквозь ткань и кожу разъедают ему сердце. Все слова были сказаны, и невозможность ехидно улыбнулась им прямо в глаза. Ничего нельзя было сделать, ничего...
Мир вздрогнул, и исчез. Змий распахнул крылья и накрыл ими своих друзей. Плач оборвался, под левым крылом проскочил шепоток, и оттуда выглянул маленький носик. Впрочем его тут же закрыла широкая ладонь, и несмотря на сердитое сопение, из-под крыла показались сощуренные серые глаза. Но смотреть было не на что. Кругом клубилась темнота, только под ногами она замирала в бесконечной черноте. Но то была темнота ласковой и нежной августовской ночи, и вот свернула одна звездочка, за ней другая, и грянул свет. Со всех сторон ласково тянули свои лучики миллиарды звёзд, и радостно рассмеялась девушка, окунувшись в этот свет. Прямо перед ними светящиеся туманности мигнули и открывшиеся глаза с любовью взглянули на смутившуюся троицу:
— Что приуныли, котятки?
Перед людьми вдруг оказалась кошка, лежащая на боку и время от времени лижущая своих котят, чьи хвостики подрагивали у ней в переливающемся звездами животе. Мама-кошка, та, чьё имя — Вселенная, с нежностью смотрела на своих растерявшихся детей, и ждала ответа.
Вперёд шагнул Всеслав. С достоинством поклонился в пояс, и решительно обняв Брониславу, с тихой грустью рассказал о беде. О той беде, что гложет сердце и рвёт душу, о том, что нет дома для влюбленных. А Змий Горыныч не отрываясь смотрел куда-то в темноту, туда где звездные спирали плавно переходили в сияющие килопарсеки вибрисс. Там, под шеей у своей мамы прятался кто-то белоснежный и только изредка сверкала зеленая любопытная звездочка. Вселенная перехватила его взгляд, и загадочно улыбнулась. «Мур-р-р-р» негромко позвала она, и из меха вылетела маленькая дракошка. Тут же пролетающая мимо галактика услужливо сверкнула сверхновой, и радуга засияла на распахнутых крыльях. Блескнула молния кокетливого взгляда, и белая зарница разорвала темноту. Но мгновенно вдогонку кинулась, зелёная, нет, зеленовато-бронзовая, опять нет, бронзовая стрела. Всеслав растерянно посмотрел вслед и перевёл взгляд на невообразимо огромную кошку.
— Не волнуйтесь, ваш друг наконец-то нашёл себя, и нашёл своё счастье. Их ждёт новый мир, и долгие годы. Драконы должны жить в мирах, иначе зачем те миры нужны.
— А мы? — девушка решительно выступила из-за мужской спины. Пора было устраиваться, и кто, как не женщина должна думать об этом. Ведь женщине нужен дом, где будет она растить и хранить свой род, и ждать своего защитника и добытчика. На этом, и только на этом стоит и держится весь род людской. Так было, есть, и будет.
Кошка улыбнулась:
— А вам, котяткам нашедшим друг друга, даже в разных мирах и временах, я приготовила небольшой, но уютный мир. Больше похож на мир Всеслава, и там у вас будут верные друзья, и верные враги. Это тот мир, где мужчина – это мужчина, где «да» это «да», а «нет» это «нет». Вы можете там жить, или не можете жить нигде. Вдвоем. Решайте, котятки.
Бронеслава порывисто повернулась к Всеславу и схватила его за руки:
— В одной сказке говорилось: «Куда ты, Кай, туда и я, Кая» Решай, муж мой. Я с тобой, потому что, без тебя меня уже нет.
Величаво, как человек, обрётший свой долг, Всеслав повернулся к Вселенной, и вновь поклонился:
— Благослави нас, мать всего сущего. Мы принимаем твой дар, и пока живы будем молиться тебе.
— Не надо, — поморщилась кошка, — Лучше ласкайтесь. Люблю маленьких котят, они такие забавные.
Девушка покраснела, и робко спросила:
— А как это... котята? Разве у людей они бывают?
Ветер, ласково растрепавший её волосы, и солнце нового мира тепло погладившее щёку, донесли мурлыкающий смешок:
— Котеночка…
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 05:40 | Сообщение # 3 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| Славянская «нечистая сила» с точки зрения УФОлогов
За время существования УФОлогии проанализированы многие документы в поисках непременного контакта наших предков и инопланетян. Давно уже всем известно, что инопланетяне прилетали к нам на Землю, в основном, чтобы помочь в строительных работах. Египетские пирамиды, терраса в Баальбеке и многое другое неопровержимо доказывают возможности инопланетных СМУ. Особняком стоит, вернее, лежит долина Наски, но если взять, к примеру, финансовый план любого строительства, то в нём всегда найдём графу «Благоустройство территории». Так что, если учесть, что древние египтяне были очень консервативны в отношении оформительских работ, то становится понятно, почему средства на оформление были освоены на другом континенте. Вряд ли фараон и жрецы обрадовались предшественникам абстракционизма разрисовывающим пирамиды. Конечно, пришельцы всесильны и могучи, но стройка есть стройка. Так что, когда на Гавайских островах в результате небольшой ошибки с грунтовыми водами сданный объект оказался на дне океана, шум был совсем небольшой. Всё было списано на ошибку проектировщиков, которые принадлежали к расе разумных амфибий. По всей видимости, комплексная застройка Атлантиды тоже проектировалась этими специалистами, но за давностью лет и после аварии на Млечном пути в непосредственной близости от архивов, разобраться в этом непросто.
Но не только межзвездные СМУ посещали нашу планету. Гораздо чаще к нам прибывали сотрудники гуманитарных миссий. Они просвещали, кормили и всячески заботились о духовном развитии. Как всегда, дело заканчивалось большой дракой, в которой побеждало обучаемое и опекаемое племя. После чего победители почивали на лаврах, а побежденные очень быстро собирались с силами и... Прогресс двигался вперёд так, что его слегка заносило на виражах истории. После очередного заноса, в результате которого сгинула цивилизация Междуречья, в дело вмешались контролирующие органы. Шум стоял на всю метагалактику. Было документально доказано нецелевое расходование звёздной материи, подозрительные связи с аборигенами, за компанию раскрыли и несколько разведывательно-диверсионных групп. Поэтому было принято решение закрыть Солнечную систему для всех.
Сразу после этого исторического решения, планетой Земля заинтересовались спецслужбы различных цивилизаций. Нормальная логика, если «нельзя», значит «хочется». Так на планете и появились киберы высшего класса, приспособленные к самостоятельной работе и адаптированные под местные условия.
Так как население экваториальных и субэкваториальных зон уже с настороженностью относилось к появлению пришельцев, то первого разведчика забросили в северные широты самого большого континента. Легендироваться он должен был под сельского знахаря и немножко колдуна. Последующее расследование показало, что встретили его сельчане очень радушно. К сожалению, высококлассная начинка кибера не была рассчитана на те дозы крепкого спиртного напитка, которые пришлось употребить, чтобы не вызвать подозрений. Произошёл сбой программы и добродушный знахарь превратился в Чёрного Властелина. В летописях и былинах до нас дошло несколько его прозвищ, как Кощей Бессмертный, Чахлик Нездыханный, Кашчэй Несмяротны и множество других. Так как кибер занимался антиобщественными делами, система автодиагностики и ремонта не успевала устранять многочисленные повреждения, после визитов богатырей и мстителей. Так продолжалось много тысяч лет, до самого шестнадцатого века. Последнее упоминание в летописях датируется 1652 годом, когда царь Алексей Михайлович «злобно лаялся на сотника стрелецкого Алексашку, сына Юрьева», который не смог доставить ко двору «чуда злобнага». (К сожалению, оригинал летописи невозможно предъявить современным исследователям, ибо днём и ночью горят печи на Лубянке, что вызывает гневное осуждение мировой общественности). Вероятно, именно в то время, произошла полная корректировка программы и в лесах Сибири появился «снежный человек», который продолжает свою трудную работу. То есть, он по-прежнему отрицательно относится к человечеству, ведёт одиночный образ жизни и, вероятно, собирает информацию. Что и говорить похмелье несколько затянулось.
История сохранила и упоминание о других попытках внедрения, но об этом будет сообщено позже.
После появления статьи возникли необоснованные претензии по поводу третьей программы кибера «Кощей Бессмертный». Некоторые дилетанты, прикрываясь гордыми титулами, пытаются оспорить эндемичность явления. Так появляются упоминание «бигфута» и «йети». Пора, пора уже внести ясность в данный вопрос. Всем серьезным специалистам известно, что «бигфут» всего лишь дальний потомок принцессы Похаконтос, страдающий редким генетическим заболеванием — невозможностью употреблять пищу из «фаст-фуда». Стыдясь своей болезни, которая мешает стать полноценным потребителем, он скрывается в лесах, показываясь лишь время от времени. Но, испытав чувство глубокого разочарования ввиду отсутствия в местах поселения людей экологически чистых продуктов питания, вновь уходит в леса.
Что касается «йети», то здесь исследователь может воспользоваться только легендами и преданиями, так как все встретившиеся с ним потом страдают жуткой головной болью и выпадением памяти. Наиболее распространенная легенда гласит, что один альпинист, измученный во время восхождения буранами, не сдержал своих чувств. И в ночь, когда лавины грохотали над палаткой, а огни Святого Эльма трепетали не только на металле, а даже на пластмассе, он кощунственно поклялся на фляжке со спиртом, что взойдет на все восьмитысячники Гималаев. Вот и бродит до сих пор по горам, неимоверно обросший, ввиду отсутствия парикмахерских. Опытные (новичкам-то является) восходители знают, что если встретишь следы сорок последнего размера, то бесследно исчезнут любые запасы спиртного, а также все продукты. Поэтому каждая экспедиция, увидев зловещий след, принимает все усилия по уничтожению приманки своими силами. Тяжким похмельным утром, убедившись в исполнении проклятия, альпинисты от полной безнадежности возвращаются назад. В фольклоре шерпов бытует легенда, что только русские могут избежать предопределенного. Более того, закабалив чарами йети, нагрузив его всем имуществом и повесив перед лицом духа гор бутылку спирта, русские же, якобы, сумели преодолеть весь путь на вершину Эвереста с утра и до вечера, за один день. Но этого не может быть! Чтобы на утро у русских осталась бутылка спирта?!!!! Такое невозможно в принципе.
И теперь, разделавшись со слухами, недостойными серьезной научной статьи, возвращаемся к наиболее загадочной фигуре из инопланетного разведкорпуса. Бабе-Яге.
Баба-Яга — самая загадочная фигура среди нечистой силы. Однозначно данная фигура появилась уже после полного провала миссии Кощея Бессмертного. На это указывает и женский пол (для уважительной причины отказа от употребления спиртосодержащих продуктов), и возраст (для более уважительного отношения со стороны аборигенов). Более того для повышения мобильности объекту была придано транспортное средство, так называемая «ступа». Изображение данного индивидуального средства передвижения были позже обнаружены на наскальных рисунках, и тем самым было найдено последнее звено в доказательствах инопланетного происхождения Бабы-Яги. И самым последним аргументом служит поведение резидента. Более гибкая и адаптированная программа позволяет Бабе-Яге оставаться в живых и на свободе. При встрече с сильным противником, возможно сотрудничество и даже помощь неприятелю. Так при встрече, с многочисленными Иванами (Царевичами и просто дураками), после проверки «на слабо», Баба-Яга становилась вежливой и предупредительной (указание дороги к Кощею, выдача курсопрокладчика). Впрочем, особого вреда этому отморозку не было. Все равно, он только и делал, что «чах над златом». Так что, получив в очередной раз по голове, и оставшись без злата и красавицы, злодей востанавливался и программа вновь начинала очередной цикл накопления. В тоже время основная программа мониторинга иногда сбоила, и тогда кибер принималась ставить рогатки на пути прогресса. Так неоднократно упоминается любовь к несовершеннолетним, но при этом мы категорически отрицаем гипотезу доктора всякоразных наук Wilcasa (Европа) о преобладании в психотипе Бабы-Яги либеральных ценностей. Несовершеннолетних мальчиков наша нечистая сила любила только в жареном виде!! Огромный интерес у исследователей вызывает использование при полете артефакта «метла». Непонятно, для чего применялся данный артефакт. Некоторые недобросовестные дилетанты утверждают, что «метла» применялась для стабилизации полета. Но это так называемое, объяснение, не выдерживает никакой критики. Зачем в продукте высокоразвитой цивилизации, «ступе» с антигравитационным приводом стабилизация полёта? Нет, данная загадка ещё ждёт своего исследователя. Обращаем ваше внимание, на то, что после адаптации в современное общество Баба-Яга безропотно рассталась и с «избушкой на курьих ножках», и со «ступой», а вот «метлу» оставила при себе. Сейчас практически невозможно обнаружить данного кибера, удачно мимикрирующего среди тысяч дворников и уборщиц. Люди, будьте бдительны! Среди нас до сих пор находится агент таинственной инопланетной цивилизации. А если учесть, что данная цивилизация до сих пор ничего нам не сделала, то это только должно повысить опасения. С чего это они так затаились?!!
В конце обзора необходимо осветить фигуру последнего из троицы — Змея Горыныча. Змей, вообще самая непонятная ипостась кибера-инопланетян. Более всего он напоминает фигуру советского шпиона в американских плохих детективах пятидесятых годов прошлого века. Абсолютная сила, при полном отсутствии мозгов. Для чего он заброшен, непонятно никому. Так и Змей Горыныч. Огромная сила, высокая мобильность, полное отсутствие маскировки, и нелогичная, как правило, гибель. Складывается впечатление, что в данном случае, мы имеем дело с экспериментальной моделью. Похоже, что увлекшись теорией о децентрализации управления, и вытекающей из этого кажущейся неуязвимостью конструкторы сделали три равноценных процессора, забыв установить приоритет. Более того, сделав Змея огнедышащим, в качестве топлива использовали спирт. Этот факт подтверждается многочисленными сбоями программы, а также обильным дымовыделением, что прямо указывает на использование плохо очищенных местных сортов топлива. Тем самым данной модели был подписан смертный приговор. Терпеть конкурента на почве потребления спиртосодержащих продуктов не могла ни одна из культур. А если учесть, что пьёт он в три горла... Конец Змея был закономерен. Очень быстро закончилось и функционирование следующих моделей, шести- и двенадцатиголовых. Так бесславно провалилась любопытная попытка возрождения динозавров.
И в заключение, небольшой вопрос о более распостраненной нечисти, то есть домовых, леших, кикиморах, русалках и прочих. Нам представляется, что это были простые сервис-киберы с ограниченном сроком существования. Как правило они использовались для создания сети сбора информации и полностью подчинялись киберам более высокого класса. К сожалению, ограниченный срок существования и обычная нехватка запасных частей, привели к полному исчезновению данных объектов.
Глубоко трагична, до сих пор, непонятая фигура Соловья-Разбойника. Поддаваясь дезинформации, умело внедренной в летописи и былины неназываемыми фальсификаторами все повторяют слова о «разбойничестве на проезжем тракте». А если вдуматься в этмологию прозвища, то перед непревзятым исследователем откроется дуализм славянской души. Тяга к прекрасному и восхищение перед искусством звучит в прозвище «Соловей». Но красота только в небе, а на грешной земле остается «Разбойник». Вот именно под таким прозвищем вошел в историю скромный борец с нечистой силой — Соловей-Разбойник. Скромность его не знала предела, даже враги отмечали, что он никогда не показывался перед началом выступления. И даже после окончания концерта, он сам собирал гонорар, не дожидаясь пока очнутся зрители, поверженные силой искусства. В те времена «далекие, теперь почти былинные», транспортное сообщение было плохо развито, поэтому отдельные перевозчики заламывали поистине грабительские цены за проезд. Так что долго пришлось Соловью-Разбойнику давать концерты на муромской дорожке, чтобы набрать денег на проезд к месту обитания Кощея и Бабы-Яги. Но, увы. Даже в ранний легендарный период находились так называемые «богатыри» (несомненно, предки «прапорщиков»), полностью лишенные музыкального слуха. Так что карьера артиста была, по недоразумению, грубо прервана проезжающим мимо Ильей Муромцем. Так была заложена печальная традиция вмешательства армии в высокое искусство. «Офицерам молоденьким, век убийцами слыть...»
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 05:41 | Сообщение # 4 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| ПЕСНЯ ПЕСЧАНОГО ДРАКОНА
Встающую на востоке зарю на миг затмила яркая вспышка на юге. И грохот взрыва стал последней точкой в недолгой карьере легкого самолета-разведчика.
Горело впрочем, недолго. Растревоженный взрывом бархан тяжко вздохнул и осыпался, погребая под собой оплавившийся песок и жирно коптящие пятна горючки. Сидящий на песке человек отвернулся и стал расстегивать сбрую парашютной системы. Никто не подозревал, что мятежники установили автомат так глубоко внутри безопасной зоны. Вечная слава, и такая же память, системе спасения, которая засекла поисковой радар ракеты, и за несколько секунд до поражения, выдала команду на срабатывание катапульты. Так, человек стал проверять свое снаряжение: фляжки с драгоценной водой, пустынный рацион, компас, карта. Повертев в руках, он отбросил в сторону спутниковый телефон. В чем были согласны противоборствующие стороны, так это в полном глушении всех видов связи. Туда же полетел и пистолет — все равно по контракту он не имел права на оружие. А тащить с собой по пустыне лишний килограмм, опасаясь мифических чудовищ, будто бы возникших после того, как инсургенты показали свои зубки, посыпанные ядовитыми осадками, было по меньшей мере глупо. Остекленевшее пятно, на месте бывшего оазиса, сильно расстроило сильных мира всего, и в кои веки объединившиеся правительства, сказали грозное “Фу”. Больше ничего такого не применяли, но слухи о страшных зверях заразили пустыню сильнее радиации.
Впрочем, все смелее и смелее на белесое небо поднимался главный страх этой местности. Солнце, в иных местах ласковое, дарящее жизнь — солнышко, здесь свирепствовало и лютовало. Но сейчас еще можно было идти, и было куда идти. Приблизительно в сорока километрах зеленел оазис, и насколько пилот помнил, там располагались правительственные войска. Еще раз проверив флэшку в нагрудном кармане, человек сделал первый шаг.
Ближе к полудню, человек сидел в тени бархана, и отбросив первую флягу, мучительно пытался вспомнить, что еще бесполезное так давит на плечи? Грызя галеты, по виду и по вкусу, сильно напоминающие подошвы, пилот в уме считал фляги, шаги, и старательно отгонял мысли о том, что фляги опустеют раньше, чем число шагов сравняется с расстоянием до оазиса. Песок был достаточно плотным, и человек поставив навес улегся под ним, вытянув усталые ноги. Несмотря на нетерпение, сейчас лучше поспать, идти можно и вечером.
Монотонный шорох песка, вечно носимого ветром, изменил тональность, и пилот резко вскинулся, привычно схватившись за кобуру. Вернее, за то место, где еще утром была кобура. В руке сверкнул клинок, но жертвы для него не было. Нет, не то, не было плоти, в которую можно было вонзить нож. Только песок, сверкающий даже в тени песок, стал сворачиваться в жгут, уплотняясь и становясь похожим на змею. Обеспокоенный взгляд на дозиметр добавил недоумения, на панели успокоительно ровно горел зеленый огонек.
— Не бойся, — голос казалось звучал отовсюду — Я не причиню тебе зла.
— Кто ты!? И где ты!?
Легкий смешок пробежал по верхушкам барханов, и исчез в раскаленном небе:
— Я вокруг тебя, и даже сидишь ты на мне. Может быть тебе не нравится мое воплощение? Так лучше?
Змея рассыпалась, и мгновенно возник небольшой дракон, который настолько комично крутил своей головой, стараясь осмотреть себя, что человек не удержался от смеха.
— Это хорошо, что ты смеешься. Значит не боишься, и с тобой можно говорить.
— Можно, но все-таки, кто ты? Неужели… песок?!
— Ты глянь, догадался. — В бесплотном голосе прозвучала удовлетворенная нотка, — Да, я — песок, вернее пустыня.
— Но как, но это невозможно!! И как ты, вы, не знаю! Как вы со мной разговариваете?
— Давай на ты. Я — один, и второго такого не знаю. Говорю… используя твои знания, назовем это — телепатией.
— Ясно. Но почему ты говоришь со мной? И почему о тебе никто не знал? Даже в легендах и сказках никто о тебе не упоминал.
Дракончик плавно перетек ближе:
— Я очень долго спал. Давным-давно, когда первые люди стали появляться здесь, я стал их читать. Они были скучны для меня, их заботы меня не интересовали, а на мои вопросы ответов у них не было. Я заснул. И только недавно, резкая боль заставила меня очнуться.
— Прости, я не нарочно. У меня и в мыслях не было желания причинить тебе боль. — очень серьезно сказал человек.
Дракончик небрежно махнул крылом:
— Я не о тебе. То, что машина упала, и убила какую-то ничтожную часть меня, я не заметил. Вернее, заметил, но значения не придал. Раньше, намного раньше, полыхнуло пламя, и мне было больно. Теперь-то я знаю, что это было.
— Этого не повторится! Слишком страшно выпускать такое чудовище в мир.
— Ладно, — дракончик уже сидел рядом, на аккуратно свернутом хвостике, и поблескивая черными глазками, наблюдал за человеком, — Мне интересно тебя читать, у тебя очень странный дом.
— Что в нем странного, дом как дом.
— Странный. Я не понимаю, как можно постоянно жить, там где с неба очень часто течет вода. Вода — это враг. Даже ветер не может причинить столько бед, как вода. Хотя зимой мне бы у тебя понравилось.
— Почему?
— Когда холодно, лучше думается. Хорошо думать ночью. Днем, я — тугодум. Впрочем, и ты не лучше. — Смех дракончика поднял в воздух песчинки, и заставил закружиться их в радостном танце. Человек улыбнулся, ему было хорошо сидеть в тени под навесом из зеркальной пленки, беседовать с невозможным, и не думать о далекой, мучительной дороге.
— Не переживай, — Песок прочитал мысли, — Как я очень давно прочитал у одного человека: “Есть время для каждой вещи”.
Пилот изумленно посмотрел на дракона, он кстати подрос, за время разговора:
— Ты читал библию?
— Я же тебе говорил, я читаю людей! А вот, что читают они, я не спрашиваю. Ты — первый, с кем я говорю.
— Почему? Я здесь совершенно случайно. Предложили контракт на лётную работу, я специально обговорил что воевать не буду, но вот попался.
— Ты слишком странен для меня. И ты много знаешь. Давай я тебя буду спрашивать, а ты отвечать. В твоих мыслях очень трудно разобраться.
Ночь, как всегда, упала на пустыню мгновенно. Темная бархатная чернота, с яркими бриллиантами звезд сменила блеклое покрывало солнца, добавив жару в спор двух собеседников. Голубой огонек таблетки сухого горючего только подчеркивал тьму, но блестящие желтые отблески глаз не отрывались от горячившегося человека.
— Ну пойми, ты же можешь помочь человечеству!
— Чем? — лениво спросил дракон, — И главное, зачем?
— Ну хотя бы, тем, чтобы прекратить эту никому не нужную войну. А зачем, ну неужели тебе не противно, когда твою плоть терзают взрывы, и гусеницы танков?
— Мне это безразлично. — Дракон грациозно потянулся, заставив искорки пробежать по своему телу. — Если вы не будете больше взрывать эту свою бомбу, то остальное, для меня пустяк. А помогать человечеству — мне же будет хуже. Ты же сам рассказал, как вы уничтожаете пустыню. Зачем мне убивать себя? Не проще ли убить вас? Человек он такой хрупкий, ему так много надо. А ведь я могу и так…
Звёзды исчезли. Ближайшая дюна вдруг превратилась в стену песка, и угрожающе нависла над огоньком. Но пилот только устало отмахнулся:
— Ты не понимаешь. Сила ради силы, это путь в никуда. Зачем нужно всемогущество, зачем жить только для себя? Жить надо ради кого-то. Потому что когда ты останешься в одиночестве, тебе вновь захочется уснуть, и незаметно сон перейдёт в смерть. Потому что нет смысла просыпаться, чтобы понять, что ты остался один.
Человек замолчал, потом чертыхнулся, и быстро снял с плитки выкипающую кружку.
— Да успокойся ты, я умею быть благодарным. Не тревожься ни о чем, утром ты будешь на месте. Но у нас только ночь, расскажи мне еще о мире, и о звездах. И я буду думать.
— Я уже устал, почему ты просто не прочитаешь мои мысли и воспоминания?
— Мне неохота разбираться в твоих путаных мыслях, — Дракон зевнул, пародируя пилота, — И есть у тебя в голове укромный уголок, куда мне хода нет. Расскажи.
Человек задумался, рассказать? Но как можно выразить в словах, нежную боль первой любви, трепет поцелуя, боготворчества в первом слиянии с любимой. Как облечь в звуки, тревогу ожидания, невобразимую радость от улыбки твоего ребенка, первобытную ярость на мир, который посмел причинить боль его ненаглядным, и несокрушимую уверенность в том, что только он сможет защитить свой мир. Тишина легла на барханы, смолк даже вечный странник, ветер.
— Теперь спи, человек. Ты дал мне самое драгоценное, ты дал понимание, и повод подумать.
И над темнеющими в ночи барханами замурлыкал ветер, напевая колыбельную пустыни. В унисон ветру звучал песок, мягко подпевая своим шелестом. И песня песчаного дракона была колыбельной для уставшего человека.
Рядовой бронепехоты был растерян и напуган, обнаружив во время обхода периметра этого, явно с неба свалившегося, человека. Но, в лучах восходящего солнца нашивки были четко видны, так что рядовой стрелять не стал. Вернее, строго по уставу выстрелил в воздух, вызывая старшего. Подоспевший патруль быстро доставил человека в госпиталь, а когда он пришел в себя, то уже дожидавшийся этого, офицер схватил флэшку, сунул индефикатор для сличения радужки и голоса, а потом убежал, оставив пилота в уютной прохладе палаты. Вечером госпиталь посетил командующий. Он торжественно вручил пилоту орден королевства, и объявил, что по медицинским показателям контракт считается расторгнутым. Впрочем, пилюля была подслащена чеком на оставшуюся сумму, и билетом на самолет до родины.
— За героизм, — объяснил адъютант, подавая на подпись документы. Человек не возражал, главное деньги, столь необходимые для оплаты лечения дочери были получены. Здесь его уже ничего не держало.
Ясным зимним днем мужчина шел по улице небольшого городка, бережно держа за руку закутанную в сто одежек, девочку. Та весело щебетала о своих, ну очень важных, делах, и решающих встречах. Уже войдя во двор, она остановилась, и подняла глаза на отца:
— Папа, скажи честное слово, что никому не расскажешь.
— Честное слово! — послушно ответил человек.
— У меня есть дракончик! Он совсем маленький, ты не беспокойся, он очень добрый, хотя совсем не ест мороженное! Он в нашей песочнице живет, и со мной играет.
Человек в тревоге схватил свое сокровище на руки, и несмело подошел к скромному сооружению из нескольких досок. Уже возле песочницы он вдруг ступил на раскатанную «скользянку», и на долю секунды ощутил понимание скорого падения. Но из лежащей кучки песка стремительно вылетел жгут и рассыпался на лёд. Потом под грибком закачалась драконья голова, и в голове прозвучал насмешливый голос:
—Ты прав, человек. Сильному нужно быть добрым...
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 05:48 | Сообщение # 5 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| О ПРОИСХОЖДЕНИИ ВЕЩЕЙ
Ваза
Великий император как-то раз возвращался с одного очень важного мероприятия. Хоть и поддерживал его верный шут, но всё-таки качнулся Великий император и задел угол цветочной вазы. Глядя на осколки, он задумался, а после изрёк:
— Да будут вазы круглыми! Чтоб не цеплялись своими углами!
Прошли годы, и как-то услышал Великий император от своего шута:
— Велик ты! Все выполняют твои указы, и вещи и люди.
— О чём ты? — хмуро спросил император.
— О вазах! — хихикнул шут, и грустно добавил: — И о людях… которые тоже стали «круглыми», гладкими и… никакими.
Лопата
Однажды, Великий император решил осчастливить жителей одной провинции, и приказал открыть занавеси своих носилок. Жители, построенные вдоль дороги, по которой шествовал императорский поезд, упали ниц, не в силах смотреть на земное солнце, и благодушному взору открылась одинокая фигура. Кто-то ковырялся в земле, совсем недалеко от дороги. От удивления, Великий император, даже не разгневался. Только поднятая правая бровь обещала неприятности наместнику провинции, у которого, оказывается, не все люди знают о ниспослании счастья. Скромно одетого крестьянина быстро приволокли под очи Великого императора, и отпустили. Тот мгновенно рухнул лицом вниз прямо в дорожную грязь, и если бы не вмешательство шута, то захлебнулся бы в луже. Император долго рассматривал заостренную палку в руках у простолюдина, и потом спросил:
— Зачем она нужна?
— Для смертоубийства! — бодро предположил старый, верный маршал.
— Для жизнеустройства, — возразил шут, и, повинуясь милостливому кивку, продолжил:
— Канавку он копал, чтобы вода быстрее с поля сошла…
Задумавшись, Великий император, даровал простолюдину величайшую милость, то есть забыл отдать приказ о его казни. Долго не спал император в покоях дворца наместника, а утром показал всем набросок на тончайшей бумаге. К палке была приделана доска, с острой кромкой.
— Этим инструментом, мои крестьяне смогут выкопать канавы намного быстрее!
— Замечательно! — обрадовался министр финансов, — Значит, налогов больше соберем!
Все радовались, восхищались, и никто не обратил внимания на реплику шута:
— Когда же ты увидишь человека…
Закон
Император соизволил пребывать в грусти, и тишина из его покоев стремительно захлестывала сначала дворец, потом столицу, провинцию… Шут вломился в покои Великого и с оглушительным шумом упал. Император показал улыбку краешками губ, потом махнул рукой:
— Пусть играет музыка!
Вновь покатилась волна, только на этот раз оживляющая. А в покоях текла серьезная беседа. Плавно лилась речь императора, но на острых камнях шутовских возражений, она образовывала водовороты, и глубокие омуты. Не один придворный исчез бы в этих омутах, но шуту позволялось почти всё.
— Кто такой закон?
— Ты!
— Я человек, пусть и занимающий самую вершину. Могу ли я быть законом?
— Ты должен им быть.
— Пусть законом будут боги.
— Они и есть закон, но для тебя. А людям нужен живой символ. Людям нужна надежда.
— Я не могу!
— Ты должен, потому что, судьба или боги, выбрали тебя.
— Я хочу, иногда, отрубить тебе голову…
— Ты можешь это сделать. Но тогда ты нарушишь свой закон, тот первый указ, которым ты разрешил мне говорить всё, что я хочу.
— Закон меняется…
— А справедливость — никогда! Нарушив своё слово, ты свергнешь самого себя.
— Почему? Я только исправлю свою ошибку.
— У императора не бывает ошибок, потому что он — высшая справедливость в стране.
— Это невыносимо!
— Это твой долг! И ты обязан улыбнуться, и даровать аудиенцию своим министрам. Они обязаны чтить закон, и ты обязан им напоминать об этом, своим существованием.
Император встал и пошёл к дверям, но потом обернувшись, с улыбкой сказал:
— Когда-нибудь я тебя казню!
Дверь закрылась, шут утёр пот со лба и негромко ответил:
— Я проживу, после твоей смерти, немного. Ровно столько, сколько потребуется, чтобы поставить печать. Придёт новый Закон, но мне в нём места нет…
Последнее слово
Два старика молча сидели в беседке у декоративного водопада. На лакированном столике кроме чашек с горячим чаем лежал только лист бумаги. Он был настолько тонок, что по цвету почти сливался с деревом.
— Ты уже всё сказал? — голос шута был настолько хриплым, что поморщившись, он отхлебнул чаю.
— Пожалуй, нет. — Великий император грел руки плотно обхватив чашку и не отрывался взглядом от бурлящей воды. — Мне осталось сказать ещё одно, последнее слово.
Шут поморщился и проворчал:
— Вот его-то говорить и не обязательно. Это слово скажут за тебя.
— Такого быть не должно, — голос императора звучал по прежнему мягко, — Ибо будет это нарушением закона.
— Слово это, о котором мы думаем, и есть нарушение, да что там, отрицание закона!
Молча император пододвинул к себе чайник и подлил кипятка в свою чашку.
— Тебе подлить?
— Нет.
— Как хочешь. Знаешь, мне стыдно за тебя. Всю жизнь ты требовал от меня соблюдать закон, и земной, и божественный. А сейчас бунтуешь.
— Это не бунт! — шут повысил голос, поперхнулся, и долго кашлял, прежде чем смог взять в руку чашку чая, и сделать глоток. Великий император терпеливо ждал.
— Нет, это не бунт. Это отчаяние. — нехотя согласился шут, но собеседник был неумолим:
— Люди не боги. С этим ты всегда соглашался. Поэтому жить вечно, значит нарушать божественный закон. Ты не будешь возражать?
— Я уже давно с тобой не спорю.
— Значит, чтобы соблюсти законы, я должен сказать это слово. Подай мне бумагу.
Шут, не глядя, схватил листок, посмотрел на него, вздрогнул и протянул другу.
— Да. Алхимики рассчитали точно, и невидимые чернила стали читаемыми вовремя.
— Вовремя? А-а-а, значит, «последний чай властелина»?
— Да. И слово это — закон, и слово это — Смерть…
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 05:49 | Сообщение # 6 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| НОЧЬ ПЕРЕД ПЕРЕКАТОМ
Почти через двадцать лет я вновь вернулся на речку. Когда-то мы сплавлялись по ней — молодые, дружные ребята, и вот сейчас я решил вновь проплыть по волнам моей памяти. Так, кажется, называлась пластинка Тухманова? «Динозавр» — усмехнулся я своим мыслям, привычно опуская весло в воду. Кто сейчас помнит Тухманова, да и на реке пусто. Из-за поворота выплыл лужок и замшелые камни древней запруды. «О, пора устраиваться на ночлег. Время к вечеру, впереди перекаты, лучше здесь спокойно переночевать, чем потом в темноте искать место для палатки». Мысли лениво ворочались в голове, а руки делали дело. Байдарка ткнулась носом в песчаный бережок и стала разворачиваться параллельно берегу. Дождавшись окончания сего маневра и, опираясь на весло, выбрался из лодки, и ухватившись за шнур, поймал беглянку. Придавив ногой колышек, с удовольствием потянулся и огляделся.
Поблескивали на солнце гребни волн, исчезая за поворотом. Омутно чернела стоялая вода перед полуразрушенной плотиной. Обросшие мхом камни зеленели из под упрямого кустарника. Отступив от реки на полсотни шагов, замер лес. И в раздумье стоял на краю луга древний дуб: «А не слишком ли далеко отошел? Может быть вернуться?» К нему-то я и направился. Память не изменила. Место оказалась обжитым. Кострище, заботливо обкопанное канавками, было совсем свежим. В низко расположенном дупле лежали несколько наколотых полешек. Вот здесь и поставлю палатку, очень хорошее место.
Сделав несколько ходок, я разгрузил байдарку, вытащил её на невысокий бережок и перевернул кверху днищем. Заодно и проверил натянутый брезент, перед штурмом-то пере-катов. Быстро установив палатку, я вооружился топориком и пошел в лес. Пока светло, надо озаботиться топливом. Сколько лет уже прошло, но порядка в лесу не прибавилось. Хватало и сухостоя, и сучьев на земле. Много было грибов, но так как я безошибочно узнавал только мухоморы, то разнообразить своё меню не рискнул. Во время третьей ходки обнаружил лещину и, отломив сухой ствол рядом с кустом, всё-таки набрал орехов. Попробую их прокалить, глядишь и получится. В общем худо-бедно, но часа через полтора уютно горел костерок и в котелке булькала вода. Засыпав «корм лентяя» — «Суп гороховый с мясом» и щедро добавив тушенки, я стал терпеливо дожидаться рекомендованных пяти минут кипения. Второй котелок, поменьше, уже стоял на траве, накрытый крышкой. И таил он в себе усладу одинокого туриста, чай цейлонский, чёрный, байховый. Но это, как говорится, на сладкое. Для начала пару глоточков, а потом — суп! Ой, не суп. Опять прозевал, так что будет почти каша. Ну да ладно, главное, почти не подгорела.
Так за обустройством, хлопотами, чертыханием при отдирании всё-таки подгоревшей каши, и прошло время. Ближе к вечеру ветерок, лениво колыхавщий высокую траву, совсем стих, а на землю вместе с сумерками спустилась благословенная тишина. Журчание реки скользило мимо сознания, слух воспринимал только редкие щелчки сгорающих сучьев. Солнце величественно повторяло «на бис» свой этюд «Закат». Последние лучи уже оставили землю, и теперь лениво щекотали багряные пузички облачных котят. Те, казалось, довольно щурились и не торопились уходить. Божественным ароматом чая благоухала старая, с отбитой местами эмалью, кружка. Много километров прошла она вместе со мной по рекам, много чая было выпито из неё. Плескались в ней и более благородные напитки. Никогда не забуду настоянный на сорока травах напиток нефабричного производства, что так вовремя был разлит дождливым смурным утром на Щаре. После него и палатки собрались мгновенно, и дождь быстро кончился. Я отхлебнул глоток, и задумчиво посмотрел на своё капроновое жилище. Там был рюкзак. А в рюкзаке была фляжка. А во фляжке... Нет. Больно ласков и нежен августовский вечер. Оставим НЗ в НЗ.
Небо потемнело, исчезли последние отблески заката, и я лёг в траву, устремив свой взгляд в зенит. «Раскрылась бездна, звёзд полна...» Глупость какая-то. Как может бездна быть вверху? Она всегда только под ногами, и поэтому так легко оступиться. Таблетки, трав-ки, шприцы, да и собственная подлость — вот поводыри к бездне. А наверху — занавес. Старый-старый занавес, благородного тёмного цвета, вон как уже обветшал. Сколько на нем проколов, через которые сверкает нам свет. Яркий, ослепительный. Который сможет прогнать всё тёмное из наших душ, если конечно, мы решимся прийти к нему.
От затухающего костра донеслось смущенное покашливание, и я, слегка удивленный, приподнялся из травы.
— Хозяева есть? — голос незнакомца, чернеющего возле палатки, был хрипловат, и прервался застарелым кашлем.
— Есть, есть. — отозвался я, подходя к костру. — Чаю будете? А то смотрю, совсем закашлялись.
— С удовольствием. — ответил человек, и зябко запахнул старую шинель.
— Ох, ты, — забеспокоился я. — Что-то вы совсем простыли, может быть таблеток выпьете?
— Нет, спасибо. Мне бы чайку горячего.
— Эт, мы завсегда пожалуйста. — пробурчал я, ища в рюкзаке свою запасную кружку. Ну, хомячество у меня всегда в натуре было. Вот и сейчас, собираясь на реку, взял да купил себе новомодную пластиковую. А хай буде. Вдруг да пригодится. Вот и пришёл этот самый «Вдруг». Достав все-таки чашку, я вытряхнул из неё носки. Совсем новые, даже еще в целлофане. Выбравшись из палатки и налив черного как деготь чая, подвинул к гостю коробку рафинада:
— Угощайтесь.
— Благодарствую.
Подлив себе чаю из котелка, присел рядом, подкинул пару веток в костерок. Осторожно и настороженно пламя, почти скрывшиеся в углях, дотронулось до ветки, бесстыдно задрав кору, и удовлетворенно колыхнувшись, стало поглошать новую добычу. Стало чуть светлее, и я деликатно оглядел нежданного посетителя. Мужчина, лет тридцати, коротко пострижен, с седыми висками. Брился, видно утром, щетина уже заметна. Одет..? Странно, в разгаре август, ночь только начинается, а он уже в шинели. На ногах ботинки, совсем новые, но такие я только в юности и видел. Когда служил. «Партизан, что ли?» - спросил я у самого себя. «Ага» — ехидно отзвался внутренний голос, — «Дезертир. Шас как стукнет по голове, и кружку заберет. Вон как сахар рубает. Ажно за ушами трещит». В самом деле, спутник мой пил чай вприкуску. Но с рафинадом у него это плохо получалось. Заметив мой взгляд, он смутился, и отодвинул пачку сахара от себя подальше. Видимо для избежания искуса. Я взял кусочек и опустил в кружку. Чай-то не то что настоялся, он даже перестоял, и был горьким. Так что сахарок не помешал. Сделав глоток, поставил кружку, и обратился к незнакомцу:
— Давайте я вам подолью чайку. Извините что такой черный, люблю я крепкий. Может быть вам разбавить? Счас кипяточек сделаем...
— Не беспокойтесь. — голос гостя стал яснее. — Мы не причиним вам вреда.
— А чего я должен беспокоиться? — лениво вопросил я, доставая сигареты. — Не маленький уже. Курить будете?
— Курить? — в равнодушном голосе незнакомца вдруг появились эмоции. — Курить. Странно, а я как-то забыл про курево... Давайте.
— И охота тебе Иван, бесовской травой рот пачкать? — из темноты показалась вторая тень тоже в шинели, только почему-то в папахе. Впрочем, он её тут же снял, и у этого засеребрилась седина в короткой стрижке.
— Дозволь хозяин у костерка посидеть?
— Конечно присаживайтесь. Простите, больше кружек нет, а то бы и вам чайку предложил.
— Да ничо, ничо. Вот Ваня поделится, чай мы друг другу не чужие.
Ветка в костре вспыхнула, и я рассмотрел обшитый малиновой тесьмой погон, вот только буквы прочитать не успел. Иван, затягиваясь сигаретой, передал кружку товарищу, а из темноты подходили другие. Сверкнули серебрянные шнуры на черном мундире, и налился красным вышитый на ташке вензель Александра Первого. Нервно запахнул длиный кафтан со шнурами явный шляхтич, и карабелла закачалась на перевязи. Последними вышли два медведя. Нет, это были люди. Но своим телосложением, шириной плеч, тягучестью движений явно напоминали медведей. Матерого медведя и подлетка. Младший скромно присел на самом краю освещенного костром пространства. А старший грузно уселся у самого огня, положив на траву секиру.
— Не серчай хозяин. Мы тока маленько отогреемся да и пойдем себе. Гриць!!
Рёв рассерженного зверя заставил поперхнуться дымом гусара, и чуть было не выбил кружку из рук шляхтича.
— Ты пошто по чужому лазешь?
— Так, батько. Оно же запросто лежит — медвежонок попытался спорить сквозь набитый сахаром рот. — Да и скусно вочень...
— Прости господин, не уследил за постреленком своим. — Мужик крякнул, привстал, и сделал попытку поклониться.
— Не надо. — Махнул рукой я, и добавил: — Это я должен вам кланяться. Воинству русскому, что уберегло отчизну нашу.
— Пся крев!! — Сабля сверкнула огненным росчерком и глухо ударилась об рогатину подставленную Грицем.
— Тихо. — Голос Ивана казалось выморозил траву до корней. — Не гоноритесь пан Зборожский. Человек прав. Между собой, мы славяне, сами разберёмся. Или забыли вы, пан, свой последний бой?
— Ладно, ладно. Звиняйте панове. Обидно всеж, всегда русских поминают, а мы, как проклятые…— карабелла скользнула в ножны, и Зборожский поднял кружку с травы.
Иван бросил окурок в костер, и повернулся ко мне:
— Веруешь ли ты в бога, человече?
— Нет.
— Вот...
— Иван! Не поминай нечистого! — взвился гусар
— Молчу, молчу. — отмахнулся солдат, и нервно рванул ворот шинели. — Но все же человек, помоги нам. Честно погибли мы за отчизну. В разные времена, в разные войны... Я в сорок первом.
— Я в четырнадцатом.
— Я французов рубал.
— Татарва, — передернул плечами пан.
— Тевтоны полезли — мужик погладил древко секиры, — Ну мы с Грицьком одного пса и завалили, да не убереглись.
Иван оглядел товарищей и продолжил:
— Но почему нам нет покоя? Мы честно сражались за землю свою, спину не казали, друзей не предавали… Где мы, и кто мы?!!
Я снял очки, потёр лицо, и машинально потянулся за сигаретой:
— Что могу сказать о делах Его? Скажу только то, что думаю. Почти семьдесят лет живём мы без войны, уже выросли внуки тех, кто не слышал свиста пуль. И это ваша победа. Но в мире никогда не будет спокойно. И может быть вы — резерв главнокомандующего, засадный полк. И случись беда, вы, да и не только вы, придете на помощь в решающий час. А то, что вы в нигде, так ведь засаду врагам не показывают. Простите, если не то сказал, но только одно могу добавить. Низкий вам поклон, великие солдаты.
Я встал. И не жалея спины, до земли поклонился. А когда разогнулся, никого не было на полянке, только белела в темноте пустая пачка рафинада, и пар поднимался над кружка-ми.
Утром, собирая палатку, я кряхтел и держался за поясницу. Говорили же умные люди очень давно: не сиди на траве ночью. Эх, молодой был, глупый. Впрочем, и сейчас не поумнел. Только постарел. Собрав вещи и спустив байдарку на воду, долго стоял и смотрел на пластиковую кружку у залитого и засыпанного кострища. Но так и не решился вылить из неё чай и закинуть в рюкзак. Потом устроился в лодке и оттолкнулся от берега. Впереди бы-ли перекаты. Впереди была обычная жизнь. Со всеми её заботами, бедами и радостями. И её надо было честно пройти до конца, храня в себе человека.
А чай в кружке так и остался горячим.
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 05:51 | Сообщение # 7 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| ФИАСКО
Пятница, тринадцатое, по старой традиции, принесла миру чёрные вести. Весь мир содрогнулся, как обычно… В далеком Индийском океане на острове Ресиф была цинично провозглашена ТИРАНИЯ! Абсолютно цинично, с полным пренебрежением к нормам международного права и принципам ООН местный правитель объявил себя тираном, и пренебрежительно высказался, что у местных аборигенов останутся только обязанности! Маститые политологи заламывали руки и могли только стонать в объективы телекамер. Генеральный секретарь ООН, опять-таки по привычке, высказал озабоченность. А глава самой демократической страны срочно вызвал к себе советников и силовиков.
Первым делом президент распорядился найти и конфисковать, то есть «заморозить» счета тирана. В конце-то концов, бороться с тиранией лучше всего на деньги диктатора. Во вторых представители ФБР были озадаченны поисками кого-нибудь из аборигенов острова, и желательно посимпатичней. С ним же потом и обниматься придётся перед прицелом камер. Разведчикам и военным было поручено разобраться в рабочем порядке. После этого судьбоносного совета весь цивилизованный мир ушёл на выходные, и только истинные герои либерализма, защитники демократии, то есть журналисты, продолжали бороться.
Весь мир, ну тот, который подключен к всемирной паутине, рыдал, читая в блогах о потерявших человеческий облик подсобниках тирана. Они абсолютно бесчеловечно расправлялись с местными жителями, а те, разумеется, стенали и с надеждой смотрели в океан, ожидая спасения. А первый день новой недели начался с сенсации.
Видный репортёр одной телекомпании в последний раз мазнул помадой по губам и покосился в зеркало. Макияж был идеален. Накрашенные ресницы загадочно прятали блестящие глаза, румяна маскировали легонькие морщинки, помада выгодно показывала манящие губы. И побрился он сегодня утром тоже идеально.
Оглянувшись на катер, чтобы не выпасть из поля зрения объектива репортёр радостно улыбнулся выпавшему из тени пальмы небритому мужику «Хеллоу…» Пока мозг журналиста судорожно вспоминал язык, на котором ответил туземец, тело действовало само. Оно навсегда запомнило эти слова, и то, что обычно бывает за ними. В последний раз тело слышало эти слова в городе Москва, второго августа… Мужик проводил взглядом стремительно удаляющийся катер, почесал голое пузо, что-то буркнул, и вернулся в тень. Пива осталось ещё много.
Журналист получил Путлицеровскую премию и предложения от Голливуда. Киностудии гудели, срочно проводились кастинги на роль подружки главного героя, двадцатидвухлетней блондинки, профессора атомной физики, которую похищают очень плохие диктаторы. Решался вопрос о том, где снимать натуру, и кого приглашать на роль спецназа, «Морских котиков» или группу «Дельта». А читатели с замирающим от ужаса сердцем изучали репортажи в газетах. Так как видеоинформации, даже после монтажа и анимации было мало, пришлось отдать этот жирный кусок газетам. На небольшом острове шумели приклеенными листьями «Тополя», грубо замаскированные под пальмы. Из черной тени толпами выскакивали агенты кэйжиби, размахивающие балалайками и топорами. Восседая на телах прекрасных, но стенающих, туземок, генерал, всё того же кэйжиби, пил водку из самовара, даже не обтерев от крови, руки. Чёрную икру он не ел, ею давились медведи с «калашниковыми» в лапах. Ах, да! Медведи носили на головах неумело намотанные чалмы, но свою звериную сущность, пра-а-ативные, спрятать не могли! Все прогрессивные газет перепечатали этот материал, кроме, конечно, газет Белоруссии, Кубы и Северной Кореи. Так же материал не был распостранен и в Антарктиде, и Международный трибунал в Гааге объявил, что начал расследование о запрете действий четвертой власти в шестой части света.
А вот в правительстве были совсем другие настроения. Ударная группировка наматывала на винты последние мили, а ни денег диктатора ни симпатичных туземцев найти никак не могли. Военные глухо ворчали что, Совет безопасности ООН до сих пор не принял резолюцию о запрете действий тиранской ПВО. Разведчики отмалчивались и кивали на дипломатов, дескать, пусть те сначала выяснят, к какой стране этот остров принадлежит. А уж, потом разведка задействует своего резидента. Президент не выдержал, и, позвонив в ООН, потребовал срочного созыва Совета Безопасности.
Специальный представитель в совбезе ООН печально говорил в трубку специального телефона:
— Нет, сэр. Нет ни единого шанса на установление демократии на острове Ресиф. Да сэр, повторяю, ни единого шанса. Почему? Вот что принёс на совбез этот проклятый русский. Он ехидно говорит, что эти данные передали из посольства России в Республике Сейшельские острова. Читаю: «На острове Ресиф, постоянно проживает, один человек, турист из России, и пять его котов. Из аборигенов, на острове находятся только кокосовые крабы, по латыни — Биргус латро…» Что, сэр? Я бы не советовал. Более распространенное название этих крабов, пальмовые воры. Вы представляете, какие заголовки будут в газетах… Увы сэр, нет ни единого шанса…
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 05:54 | Сообщение # 8 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| Мини-а-тюры
Правильный человек
Он всегда был правильным и правым. И в роддоме, когда прикладывался к груди, строго по расписанию, и в детском садике, и в школе. Он всегда переходил улицу только на зелёный свет, и мог пройти несколько сот метров до урны, чтобы опустить в неё бумажку. Он женился совершенно правильно, и никогда, даже в мыслях не изменял жене. Он совершенно правильно выступал на всех собраниях и митингах, и абсолютно верно голосовал за победителя. Он был всегда на стороне победителя.
Его арестовали, когда он возвращался с работы. За ним в лифт вошли два молодых, крепких парня, показали удостоверения и привезли его к седому полковнику.
— Вы арестованы специальной службой контрразведки при ООН, — объявил ему полковник, и на секунду закрыл свои усталые, но добрые глаза, — Вы обвиняетесь в работе на инопланетную разведку.
— Вы не имеете права! — Возмутился правильный. — Нет такого закона, это же неправильно!
Полковник открыл глаза, и усмехнулся:
— Разумеется неправильно, мы ведь — люди.
Государственный преступник
Его судил высший государственный трибунал. Его преступление было страшным, и неожиданным. Он не смог стрелять по врагу, когда потребовалось защищать Родину. Он демонстративно бросил винтовку и съежился на дне окопа. Война была тяжелой, но государство победило. Тогда и наступил его черёд. В последнем слове, он не защищался, а обвинял. Он обвинял само государство, что оно не научило его ненавидеть. Он не мог ненавидеть врага, он не мог убивать. Детство его было счастливым и безмятежным, жизнь его была прекрасна. И он не смог выстрелить, потому что видел в прицеле только людей, а не врагов.
Когда огласили приговор, даже мужчины в зале плакали, не скрывая слёз. Приговор был страшен своей суровостью. Но он был окончательным, и обжалованию не подлежал.
Приговор гласил: «…Преступника назначить на пожизненный пост Президента государства, чтобы он мог руководить воспитанием будущих поколений граждан. Такое преступление никогда не должно повториться, и осужденный должен знать, как не допустить этого».
Маленькие котята похожи на пушистые дирижабли. Круглый пузик сливается с маленькой головой и тоненькие ножки, как веревочные канаты удерживают их на земле. В их сумасбродном полете по квартире отлично виден характер. Дымчатый котенок летит вперёд не обращая внимания на законы физики, и каждый поворот приводит к закономерному кувырканию и возмущенному писку. Котик сливочного окраса, более осторожен, и перед каждой коррекцией направления предпочитает остановиться и подумать. Хотя без писка всё равно не обходится. Каждая остановка это падение, так как круглое пузо тормозит гораздо позже лап.
Мама кошка очень расстраивается результатами этих экспериментов, и пытается затащить своих красавчиков на кресло для вдумчивого вылизывания, но увы. Слишком раскормленных толстячков уже не удаётся поднять за шкирки и приходится бежать к хозяевам и громко мявкать. Ничего эти люди не понимают, только улыбаются, смотря на то, как котята изучают физику.
Время идёт, и приходит пора готовится к сдаче норм на комплекс БГШБ (Будь Готов к Шалостям и Баловству). Очень важное действие — прыжок с кресла! Бесбашное кувыркание Дымка, на котором явственно виден голубой берет, сменяется вдумчивым и осторожным поведением Пломбира (названного так за сливочный окрас, и за то, что его все вылизывают). Неторопливая прогулка к самому краешку бездны, вдумчивое рассматривание такого далекого, но притягательного, пола. Слегка презрительный взгляд в сторону промелькнувшей дымчатой молнии, неторопливое вспоминание законов всемирного падения. На мордочке глубокие раздумия, «Итак сила равна гравитационной постоянной умноженной на…?» Мя-я-яу!!! Опять забыл. «Надо спросить у мамы-кошки». Крутой поворот, неловкое движение… «Ай! Вспомнил! На произведение масс деленное на расстояние между центрами масс! Нечестно… Я такой маленький, а пол такой твёрдый!!! И этот нахал смеётся…» С возмущенным писком Пломбир набрасывается на братишку, начинается очередное лапомахательство и ухо- хвостооткусание. Кошка с гордостью наблюдает за своими красавчиками, ожидая хозяйской похвалы
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 06:29 | Сообщение # 9 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| Вужасный хыщник
Позвольте представиться, это я. Да, вот он я! Что значит, “клубок пуха”!? Я не клубок!! У меня есть когти, у меня есть клыки! Ну и пусть маленькие, зато свои. И ту муху я обязательно поймаю, вот только посплю немного. И не надо мне мяукать, что я пишу с ошибками. Я очень грамотный, я всю клавиатуру прошел, и не один раз! А так меня называет мой Большой, и всегда при этом ласково улыбается. Он хороший, на нем так хорошо спать, особенно когда он за компьютером работает. Главное при этом, вовремя включить свой мурлыкательный механизм, и тогда его рука, машинально потянется за тобой, и уложит тебя на колени. Ласковое слово, почесывание за ушком, и спи спокойно.
Вот так мы и живем. Нет, конечно. Решающая помощь Большому, это еще не все мои обязанности. Да, обязанности. Каждый честный кот обязан помогать Большим, потому что без нас, они как котята какие-то. В мои обязанности, а мне их мама хорошо намурлыкала, входит дегустация всего, что готовит Большая, тщательная проверка нашей территории на случай происков мышей, и особенно важно, это уход за дочкой Больших. Ух, и намучился я с ней, ростом с маму-кошку, а ведет себя, как будто у ней глазки не открылись. Даже мурлыкать не умеет, только мявчит. Когда она начинает громко мявкать, я прибегаю к ней, ложусь рядом и мурлыкаю, мурлыкаю, пока оба не заснем.
А недавно я спас своего верного друга - Большого. Он так долго сидел за компьютером, что стал дым выпускать из себя. Я очень не люблю запах этого дыма, но тут я понял, что ему срочно нужна помощь. Разбежавшись, я ловко запрыгнул к нему на колени, а оттуда на клавиатуру. Большой сначала поморщился, глядя на экран, но потом его лицо осветилось улыбкой. Быстро схватив меня, он чмокнул меня в носик, и радостно воскликнул:
— Ты гений, Огонек! Именно так и надо начинать рассказ! Клянусь, что налью тебе большое блюдцо сливок, рыженькое ты мое чудо!
Я вытер лапой носик, ну котята, что с ними сделаешь, и удовлетворенно замурлыкал на коленях. Как бы вы без нас жили, люди?
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 06:30 | Сообщение # 10 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| В имени твоем...
Что слышишь ты в имени твоем? Имена дают родители, вспоминая родственников, друзей. Имя можно поменять, но разве поменяешь судьбу?
Александр, защитник слабых, так переводят это слово с того языка, на котором говорили древние греки.
Александр, и слышится мерный топот фаланги, хрип загнанного коня, и гордый крик “Нике!”
Александр, и падает на землю ненавистное знамя захватчиков, и гордые свеи, кидают мечи на землю.
Александр, и ломается лед, под закованными в броню псами-рыцарями, в очередной раз, пытающимся навязать земле русской чужую веру, и чужую власть.
Александр, и русские полки маршируют по Парижу, сломив очередного “непобедимого”.
Александр, и европа дожидается в приемной, пока царь ловит рыбку.
Александр, и замолкает пулемет, закрытый хрупким телом. И, с яростью поднимаются бойцы, чтобы уничтожить тех, кто с мечом к нам пришел.
Александр, так может быть, выкрикну я. “Май нейм из, Александр!” - прорычу в последний раз, постараясь сдохнуть так, чтоб они потом всю жизнь боялись!
Имена, нам дают не ангелы, и только от нас зависит, как имя твое произносят другие.
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 02.03.2012, 06:39 | Сообщение # 11 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| ФЕНОМЕН
ДОКУМЕНТ №1
РАПОРТ-ДОКЛАД №002/89
Президенту сектора
"Урал -- Север"
Д а т а: 03 апреля 89 года.
А в т о р: М. Ивушкин, начальник отдела ЧП.
Т е м а 066: "Сало в шоколаде".
С о д е р ж а н и е: Логовенко.
Президент!
В результате исследований проводимых Д.Логовенко в Харьковском филиале института метапсихических исследований с Б. Лондой, 32 года, псевдоним “Собак”, участилось возникновение “хроноскважин”, что представляет собой угрозу галактического масштаба.
Вы помните о феномене “попаданцев”, конца ХХ и начала XXI века, когда только благодаря спешным действиям Института экспериментальной истории, удалось сохранить линию исторического развития без серьезных изменений. Обратите внимание, что большинство документально зафиксированных случаев, происходило в г. Харькове, или в Харьковской области (по административно-территориальному делению того времени).
Но, сейчас готовится широкомасштабный эксперимент по проецированию сознания “Собак” на донора женского рода, временного промежутка, совпадающего с феноменом “попаданцев”.
Ряд экспертов предупреждали Д.Логовенко об опасности возникновения “хроноскважины” способной захватить крупный город, или даже страну (А.Бромберг). Но Логовенко, согласно источникам в институте, продолжает форсированную подготовку к экперименту.
Рекомендую созвать КОМКОН, и рассмотреть этот вопрос в безотлагательном порядке.
М. Ивушкин
Я отложил в сторону белоснежный лист пластиката, и грустно усмехнулся. Сегодня я в последний раз отказался от прививки вечности, и благодаря этому получил пропуск в изохронный бункер. Самая страшная тайна этого времени, и как все страшные тайны, страшно грустная. А вспомнить то суматошное время, концовку первого века. Казалось бы тайн нет, всем все понятно. Вот соберется КОМКОН, возьмут Даню Логовенко за то, за что там положено брать, эту Собак отправят сало выращивать... Ага, собрались, поговорить, поспорить, обсудить права. Ой, что это со мной? Я с трудом разжал свой кулак, ну нельзя-же мне волноваться, возраст не тот.
Вот и договорились, права, права, хоть бы кто-нибудь об обязанностях вспомнил! Правда Маркслен Горбовский (или его тогда по другому звали, не помню), пытался что-то сказать, но его заболтали. Хороший человек Горбовский, резкий, ответственный, одним словом, звездолетчик. Как он тагорян открыл, приятно вспомнить. Раз, два, потом третий флот на орбиту, и получите новую республику в дружную семью народов. А тогда Логи.., ой не помню как его дальше дальше, что-то с изоляций бункера, забываю каждую секунду, все больше и больше. А, вот он, другой документ:
ДОКУМЕНТ №2
РАПОРТ-ДОКЛАД №081/89
Начальнику отдела ЧП
М. Ивушкину
Д а т а: 18 августа 89 года.
А в т о р: С. Чегем, инспектор
Т е м а 066: "Сало в шоколаде".
С о д е р ж а н и е:Шеф, все пропало!!.
Шеф!
Согласно вашему распоряжению я подключился к расследованию последнего ЧП в Институте Экспериментальной Истории, сектор коррекции. Полученная информация неоднозначна, поэтому я отказываюсь от выводов.
Приложение №1: Расшифровка стенограммы опроса сотрудника СНШ (сохранены только ответы, вопросы забанены службой безопасности):
“—Уберите от меня эту гадость! (к сотруднику пытаются применить меры детоксикации, так как от него ощутимо пахнет спиртосодержащими продуктами). Нельзя мне это, неужто зря такой хороший коньяк пили?
— Ну лях с вами, спрашивайте.
— Ну да, получил я хронопрыг, настроил координаты, и только я его активировал, а тут така-а-ая скважина! (Примечание 1: Момент активации мобильной установки хронопереноса, в просторечии “хронопрыга”, полностью совпал с моментом начала эксперимента “Собак”) Ну и ухнул я туда, не успел даже “мяу” сказать. Пока летел, в вихрях времени тако-о-ого насмотрелся. Ну это пустяки. А вот когда прилетел, вот тут все и началось. Взяли меня под белые ручки, препроводили “куда надо”, ну не знаю, зачем мне туда было надо, и начали спрашивать, вернее уточнять, чей я шпион.
— Как они догадались? Да очень просто, я на литовском языке спросил как пройти в гостиницу. А в Великом княжестве Курляндском государственный язык один, и тот русский. Да, работа нашего технико-археологического отдела подозрений не вызвала. Паспорт гражданина Республики Литва, и пачка евро, вызвали только веселый смех. Нет, не били, были вежливы и всегда смеялись. Только пообещали, что еще до вечера ко мне придет белый полярный зверь, склонный к полноте. Нет, этого зверя я не дождался, вместо него прилетел такс.
— Что значит, собаки не летают? Да, кому говорю, уберите эту машинерию, а то вообще молчать буду, и ментограммой ничего не вытяните. И выпустите, ридера из шкафа, ему-же там плохо!
Перерыв в стенограмме, ридеру оказывают услуги дектоксикации.
— Да очень просто, я ему половину коньяка транспортировал в кровь. Что невозможно, вот он проснется, он вам и скажет, вон видите кивает. В общем, при появлении крылатого Такса, все стали по стойке “смирно”, и на цырлах нас доставили к Великому Князю. Тот, только Такса увидел, сразу в лице изменился, на меня даже не глянул, сразу звонить начал. Да не во что, а куда. В Москву, Сталину. Вот в Москве мы и объяснились. Сталин велел передать, что тот зверь уже пошел к нам, велел ждать.
— Так точно, господин комиссар галактбезопасности. Я знаю, где расписываться. Слушаюсь, благодарю, нет, у Сталина коньяк был лучше, так ему-же сам патриарх бочонок подарил...”
Господин начальник отдела. Моего допуска недостаточно, для выводов, поэтому почтительно прошу Вас, принять мои заверения в преданности.
Государственный комиссар 5 ранга Сандро Чегеменадзе
О, Боже! Все, ну все говорят, пластикат вечен, нанесенное на него меняет саму структуру материала, и не может быть изменено, или подправлено, Почему же буквы пляшут, изгибаются, стоп, стоп. Ампулу прижать к шее, фу-у, как легко стало. Дрянное занятие умирать, прав был Горбовский, смывшийся в экспедицию к Магеллановым облакам. Так, а это что? О, а я думал что это уничтожено!
ДОКУМЕНТ №3
“ Макс!
Логовенко запустил установку. “Собак” была без сознания три дня, сейчас очнулась, смотрит испуганными глазами, при виде мужчин и собак бьется в истерике и плачет. Мнемограмму прилагаю, потому что даже пластикат не все выдержит...
Краткое содержание мнемограммы, снятой с мозга К. Блонды “Собак”:
Резкое перемена освещения, яркие, дергающиеся вспышки, от толпы с какими-то коробками в руках. Раздраженная женщина кричит громче истерически громкой музыки:
— А тебя, Ксюша, даже собака (проженная дырка в пластикате) не будет!
(Лакуна — 10 минут 8 секунд)
Наваливается страшная слабость, не хватает сил даже ответить достойно.
Новая репродукция: Солнечный свет заливает письменный стол, на котором в художественном беспорядке раскиданы бумага, тушь, какие-то перья, журналы с черно-белыми (!) фотографиями...
— Фима, а если так? — из-за спины выскочила пергидролевая блондинка, на голове у которой было что-то, из области “взрыв на макаронной фабрике”. Кэтрин напряглась, но ее вторая личность вовремя подала реплику:
— Кр-р-расота!
Дверь с треском распахнулась, и появившийся в проеме мужчина закричал:
— Елена, так жить нельзя!
“О, времена! О, нравы! Ну что они все и всегда кричат?” — успела подумать Кэтрин, прежде чем ее две новых сущности объединившись выдали ответ:
— Ты толстый парниша!
(Лакуна — 43 минуты 18 секунд)
— Хватит валяться, милочка. Ужо, даже все корнеты гвардии оценили твою томность. Вставай! — голос приобрел фельфебельские интонации.
Графиня Собчаковская уже осознала кому принадлежит голос, поэтому поднялась быстро. Матушка-императрица снисходительно сощурилась:
— Ну ты, что это сомлела-то? Может уже понесла, а?
— Нет, матушка. Что-то голова закружилась.
— Ну, ежели все прошло, то иди танцуй. Небось уже заждались кобели-то, ох, прости меня Господи, грешную.
Императрица отвернулась от графини, и неторопливо направилась к карточному столу. А графиня, замерла на месте, пытаясь понять, что твориться в ее головушке. Но тут подкатился мелким бесом поручик Ржевский и мысли свернули на наезженную колею.
— О, несравненная! — поручик привычно упал на колени, — Вы жестоки и немилосердны, коли отказываетесь даровать смиренному (графиня хихикнула) слуге вашей прелести, один танец.
— Ша, мэн, не кипиши! За базар отвечаю! Почапали на попрыгунцы. — графиня пыталась замолчать, сама не понимая что говорит. Поручик, став ярко-красным, свечой оплывал на паркете, не пытаясь даже приподняться. А губы графини продолжали глаголеть словеса странные:
— Что, уже в отрубе? А какие сказки плели, про офицеров-то. Хамите, парниша.
Графиня, неожиданно осеклась, поймав на себе взгляд нового пса императрицы, кривоного, ушастого такса. Нет, взгляд угрожающим не был, он был запоминающим. Таким взглядом смотрят, чтобы потом, можно было сказать: “Да, товарищ милиционер, я при этом присутствовал и все видел”.
— Встаньте, поручик! Это уже моветон. Пойдемте быстрее, вот сюда за штору. Ну что вы как корнет какой-то, это расстегивается не так...
(повреждение в структуре пластиката, необратимое изменение цвета на красный.)
... да не туда, парниша у тебя спина белая, нет, мне сверху виднее, да-а-а-а...
(аналогичное повреждение)
...ну ты и лопух, поручик, что значит “все уже”, нетушки, я требую продолжения банкета...
(красный цвет)
. .. импотент!!! Ах ты... (многочисленные прожоги в пластикате)
ДОКУМЕНТ №4
Архив ИЭИ. №17772532. Папка “Потемкин” Раздел “Апокрифы”
Записки камердера Светлейшего Князя (очень неразборчиво)
... а поутру их светлость соблагоизволил выйти из спальни в неглиже, приказал подать кофий с редькой в меду, а потом кивнув на дверь, приказал:
— Архип, эту (неразборчиво) вынести на пинках, взашей, и еще дальше. — и совсем непонятно добавил: —То же мне, гламурка.
Пока я распоряжался, и звал мужиков, светлейший откушал кофию, подобрел, и снова позвав меня, добавил:
— Набей-ка ей в (неразборчиво) бриллиянтов, сколько влезет, старалась все-таки профурсетка.
После выполнения всех пожеланий Его Светлости, (графиня, в обоих случаях, лаялась непотребно, фамилию свою полностью оправдывая) прибыл курьер от Императрицы с пакетом.
Прочитав бумагу, Князь потребовал доставить под взор его эту (неразборчиво), но узнав о выполнении его ранних приказов, соизволил буянить, и разбил разных бьющихся и небьющихся предметов на сумму 87 421 рубль ассигнациями. Потом употребив, штоф водки, настоянной на померанцевых корочках, призвав меня и адъютанта своего, подполковника Зорича:
— Так, братцы. Поручик Ржевский застрелился. Тихо!! Архип, ну-ка вызови ко мне турецкого посланника, а ты Семен, возьми наших ребят, и чтоб графиня Собчаковская у меня в подвале сидела, уже через час! Выполнять, бисовы дети!
Без лишней скромности скажу, что Светлейший плохих слуг не держал. Обдурин-паша прибыл мгновенно, а некая дама уже в подвале. Русско-турецкие переговоры длились недолго, и получив ранг подарка, графиня Собчаковская отправилась к султану.
КОНЕЦ ДОКУМЕНТА №4
ОКОНЧАНИЕ ДОКУМЕНТА №3
Последующая ментограмма представляет собой дикую смесь пейзажей, среди которых преобладают южные, мужчин (большей частью восточного типа, в основном неодетых), и собак. Ментоскопист Ред Зверев записал особое мнение, что мультиобраз собак, представляют собой только одного такса, ранее замеченного во дворце Екатерины II, но ввиду дружной обструкции этой версии со стороны остального коллектива, в окончательный протокол мнение не вошло.
Необходимо принимать срочные меры, Макс!
Лаборант
КОНЕЦ ДОКУМЕНТА №4
Я отложил в сторону последний лист, и попытался вспомнить Лаборанта. Нет, не помню, кажется он не нашел своего аналога. После авантюры Логи.., тьфу, Логовенко, весь наш старый мир, на построение которого ушли века, исчез как капля с раскаленной плиты. Я остался одним из немногих, кто помнил все, ну почти все.
Этот мир был не мой, нет, он был правильный и честный. От каждого по способности, каждому по труду, как и у нас. Но делом чести было свои способности развивать, и развивать полностью. Из глубины веков вдруг всплыла фраза: «Раньше думай о Родине, а потом о себе» и стала неписаным, следовательно, незыблемым законом. И самое главное отличие от прошлого мира, это то, что принуждение не было стыдным и запрещенным. И я работал, искал равнодушных, жадных, ленивых, и убеждал их, что нельзя только брать. Но сейчас я наконец-то понял, чего я боялся. Оказывается, что слишком много знакомых мне людей, которых я любил и уважал, не смогли появиться в этом мире. Значит была в них какая-то червоточина, значит слишком глубоко в них въелся мир потребления и вседозволенности. Но я любил их, любил... Выходит, я ошибался, ошибался всю жизнь. Значит, я не должен занимать свою должность, должность с огромными правами, и еще большими обязанностями. Должность Генерального комиссара безопасности вида.
Самая большую опасность для человека, самого человека, я определить не смог. Поэтому я ухожу, ухожу в ничто.
И ведь, все началось из-за одной блондинки! Феномен!
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Понедельник, 05.03.2012, 08:55 | Сообщение # 12 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| ЩЕМЯЩЕЕ ЧУВСТВО
Когда возникла Любовь? Нет, пожалуй, не так, когда Человек понял, что щемящее чувство нежности, для выражения которого у него не было слов, называется Любовью? Может быть это и было Первое слово? Слово Творца, слово с которого начался прогресс человечества?
Что это такое, Любовь? А нужно ли это знать? Может быть, это чувство не нуждается в классификации, и каждый человек сам определяет, для себя, что именно он считает Любовью. В Древней Греции философы создали шкалу чувств, Эрот, Гимэрот, Антэрот, , Пейто, Гименей, Илифия. Все они сопровождали богиню любви Афродиту. Римляне тоже преуспели в этом плане, и даже современные, уже не философы, а биологи искренне пытаются разложить Любовь на биохимию. Что и говорить, во многом знании, много печали.
Мы не узнаем никогда, и это хорошо, почему другой человек становится для тебя Миром. Мы не сможем управлять этим чувством, иначе кончится род человеческий. Неоднократно пытались подчинить Любовь. Многие владыки земные хотели, чтобы чувство превратилось в покорность их воле, и каждый раз терпели поражение. Пусть говорят что, «Стерпится, слюбится». Но это не так. «Там где страх, места нет любви».
Любовь возвышает человека. Двое влюбленных становятся равными божеству, потому что они творят человека. Человек становится человеком только тогда, когда он зачинается и рождается в Любви. Иначе, он так и остается человекообразным, пока не встретит свою Любовь, которая и сделает его Человеком!
Любовь — это чудо! Чудо с большой буквы, чудо, ради которого и надо жить!
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Среда, 07.03.2012, 14:46 | Сообщение # 13 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| ПИСЬМО
О, моя несравненная леди! Припадая к Вашим стопам, молю о снисхождении! Пусть архаична бумага, и странен стиль письма, но иначе я никогда не смогу удостоится Вашего внимания. Ведь Вы там, в Столице, не можете увидеть Периметр. Нет, конечно, вы помните о нём, и Ваше упоминание о героях, которые сражаются на Периметре, дали мне храбрость для того, чтобы обратиться к Вам. Леди, я специально выбрал перо, а не стилус. Не сомневаюсь, что Ваша база данных давно переполнена е-мэйлами поклонников. Никто не в силах избежать Вашего обаяния. Даже несовершенная техника голографии, тем не менее, заставляет биться в унисон сердца мужчин, когда они видят Вашу янтарно светящуюся безукоризненную фигуру. А Ваши глаза, что маняще поблескивают, скрытые пушистыми ресницами? Никто из Врагов не нанес большего ущерба нашей армии, чем Ваш язычок, фривольно облизывающий губки. Не обижайтесь, Леди, это только гимн Вашему совершенству, без каких-либо требований и просьб.
Здесь на Периметре быстро понимаешь всю хрупкость мира и живешь одним днём, не составляя никаких планов. Все планы сменяются мечтами о будущем, о мирном будущем. Вы похвалили нас, вы сказали, что будете ждать героев с победой. Значит, мы никогда не встретимся, даже если принять Ваши слова за чистую правду, а не обязательные славословия. Нет, Вы не подумайте, что я обижен на Вас! Сейчас, когда слова стекают с кончика пера на белый лист бумаги, то нет в них злой обиды или глупой надежды. Это не речь, в которой под внешним каркасом обычных слов можно спрятать в интонации и обиду, и коварство, и даже яд. Слово написанное правдивее слова изреченного. Особенно когда оно представляет собой материальный след чернил на вещественной бумаге, а не двоичный код в виртуальном пространстве.
Позвольте, несравненная Леди, немного рассказать о нашей жизни. Возможно, Вы больше не допустите ошибок, когда злоязычное племя репортеров кинется к Вам с диким своим кличем — «Интервью!!!». Леди, мы никогда не победим! Ведь победить можно нечто, а если в твоих врагах — Ничто? За Периметром нет Врага, там нет даже врагов, там ничего нет. Мы не сражаемся, мы — храним! Вся наша техника, всё наше мужество, храбрость и отвага позволяют только хранить наш мир. И то не всегда. Мы не умираем, попав под очередной выброс, мы исчезаем бесследно, без посмертия, без надежды. Никто не знает, и даже не понимает, во что мы превращаемся, погибая. Там за Периметром Вселенная превращается в свою противоположность, в отсутствие всего. Нет, это даже красиво. Красиво, как театрализированная Смерть — этот вечный пожар гибнущей материи. Все это описывается многоэтажными формулами, распад материи на элементарные частицы, переход кварков на другой уровень возбуждения и прочее. Но как описать гибель естества? Какими словами можно передать отчаяние от осознания того, что вся наша Вселенная — лишь клочок Упорядоченности в непредставимом океане Ничто? Вы красивы, умны, совершенны. Грубому воину Периметра, давно переставшему считать шрамы на броне и рубцы на сердце, Вы представляетесь квинтэссенцией того, что он обязан защищать. Вы — высшее существо, идеал творения Вселенной! Леди, я не прошу ничего, просто никогда не говорите о победе. Наша победа — это Ваша жизнь! Живите, Леди, живите и берите от жизни всё, счастья Вам!
Бриллиантовый коготь, ограненный по самой последней моде, мелькнул в воздухе, рассыпая радуги отблесков, и лист бумаги разделился на половинки, потом на четвертинки, потом… Пушистый ковер оказался засыпанным множеством бумажных клочков, и механические уборщики засновали по густому ворсу, собирая обрывки. Янтарная драконица взглянула на часы и, повертев в лапах черный конверт с кратким извещением «Адресант выбыл» на месте обратного адреса, небрежно бросила его уборщикам. Пора было выбирать, какое же приглашение принять на этот вечер, вечер наслаждения и радости.
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Пятница, 29.06.2012, 22:26 | Сообщение # 14 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| Над городом буслы…
В нашем городке есть площадь Примостовая. Сразу у моста через речку Припять. И так сложилось, что все автобусные маршруты проходят через эту площадь, и утром, когда все едут на работу, на площади столпотворение. По утрам народ скучный, сонный и слегка раздраженный. Но сегодня утром было всё по другому.
Возле площади стоит столб, старый деревянный с забытыми изоляторами. Он давно не подключен ни к какой линии, и никто не пытается его снести. А почему? А потому что с незапамятных времен на том столбе находится гнездо аистов. И каждый год люди с нетерпением ожидают прилета этих птиц, это гнездо стало городским символом, и находится под охраной народа. Так что, каждую весну, электрики проверяют этот столб, укрепляют его, в случае необходимости, и тоже ждут.
И вот сегодня утром, когда я стоял и ждал автобуса, вдруг раздался визг тормозов. «Камаз» спускающийся с моста и разгоняющийся перед подъемом, внезапно завизжал тормозами как дворняжка от пинка, и нелепо раскорячился, перегородив дорогу. Вслед за ним остановились и остальные. Сразу на подъеме пересекаются пять дорог, из них одна с моста, две сверху, и две от площади. Народ заволновался, и вытягивая шеи стал рассматривать причину столь неординарного события. Автобусы, только что отъехавшие, от остановки стали тормозить и люди внутри прильнули к стеклам. Я немного прошелся вдоль реки, и увидел причину. Посредине дороги стоял аистенок. Нервно оглядываясь, и постоянно задирая голову, он громко щелкал клювом, и время от времени махал крылышками. Взлететь ему не удавалось, а мама не торопилась на помощь. Машин становилось всё больше, любопытные люди выглядывали из кабин, но никто не нажал на сигнал, все ждали. Первым не выдержал водитель «Камаза». Дверка распахнулась, из кабины выглянул солидный дядька, и стал рекомендовать аистенку разгоняться по спуску к реке, махая крыльями. К сожалению, шоферюга излагал свои советы на нелитературном языке, но с полной уверенностью в их правильности. Из стоящей недалеко черной иномарки, немедленно возразили:
— Вверх надо бежать! Вверх по улице, как раз против ветра получится!! Сразу взлетит.
Шоферюга едко откомментировал предложение бежать в гору, и посоветовал перейти к практическому показу этого метода. К спору тут же присоединился водитель автобуса, начал подавать реплики и хор пассажиров. А птенец гулял по дороге, время от времени помахивая крыльями, демонстрируя свои попытки взлететь. Спор разгорался, и следовало уже ожидать приезда милиции. Но, наверное, мама, вмешалась раньше. Слетев с гнезда она быстро устроила выволочку своему красавчику. Мамы аистихи умеют ругаться. Её строгая речь, очень похожая на бурный танец под аккомпанемент кастанет легко перекрыла полемику знатоков аэродинамики, и оказала благотворное влияние на память аистенка. Посмотрев на взлёт взрослой птицы, он дождался пары кругов над своей головой, и напутственного щелканья. Потом быстро замахал крыльями, все замерли, но птенец легко поднялся в воздух, и, повинуясь указаниям родителя, долетел до гнезда. Все перевели дух, и как-то быстро вернулись в реальный мир. Зарычали дизеля, пробка стала рассасываться. Но в автобусе люди улыбались, жизнь продолжается! И пока в наш городок возвращаются аисты, жизнь продолжается! Смотрите в небо, друзья, и пусть вам будет наградой, полет аистов вместе с их детьми!
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Понедельник, 23.07.2012, 00:08 | Сообщение # 15 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| ПРОГРЕСС НЕИЗБЕЖЕН
— Итак, отчётно-выборное собрание Первобытнытного союза изобретателей и рационализаторов объявляется открытым! Слово для приветствия предоставлется заслуженному Грхыму!
За занавешенным шкурой входом в пещеру раздался жуткий вой. Председатель собрания, он же, по совместительству, вождь племени, поморщился, и приказал:
— Эй, кто там, ближе? Спросите, что ему надо, и пусть не орёт. Он-то не заслуженный…
Сидящий у входа, молодой охотник Бррр, нехотя поднялся, и, держа в руке дубину, осторожно выглянул наружу. Пауза затянулась, и вождь сердито прикрикнул:
— Разбудите этого… ветерана! А то проспит весь каменный век.
Ветерана толкнули и, вскочивши, тот разразился речью:
— Вперёд к вершинам прогресса! Да здравствует наш направляющий и руководящий… Вождь! Ур-р-ра!!!
— Хорошо, хорошо, — движением руки председатель собрания остановил аплодисменты, местами переходящие в овации, и смущенно откашлялся, — Почтенейший Грхым совершенно точно обрисовал наши задачи, но об этом мы поговорим потом. Пока же…
Со стороны входа послышалось рычание, потом «Бац! Бац!» и рычание сменилось быстро удаляющимся визгом. Бррр отпустил угол входной шкуры, и скромно сел на место. Уловив вопросительный взгляд, нехотя поднялся, и ответил на незаданный вопрос:
— Саблезубый приходил. Рычал что-то про налоги, штрафы… Я ничего не понял, но на всякий случай, клыки ему вышиб. Он ушёл, очень быстро.
— В следующий раз, — назидательно поднял палец вождь, — Скажешь что, как общественная организация, наше племя от налогов освобождено!
— Обязательно так и скажу, — отрапортовал охотник, но опускаясь на место, негромко закончил, — Но дубину возьму побольше…
Вождь сделал вид, что не услышал, и пропустил к большому камню, служащему трибуной, заместителя вождя по хозяйственной части:
— Вай мене! Шо ви творите, все как на подбор, почтеннейшие, и не боюсь таки сказать, уважаемые? — Руки, как и положено, завхоз задрал к потолку пещеры.
— В чём дело? — Удивился вождь, внимательно, но увы, впустую, рассмотрев потолок.
— Нет, ви таки, скажите несчастному… хм-м-м, неандартальцу, шо ви творите? У нас каменный век, или что? Мало того что я должен где-то находить бумагу (которую, кстати, до сих пор, поленились изобрести!) на разные почертения, таки опять, весь из себя, прямо таки заслуженный Дыкмс, требует палисандровое дерево, и опять на изобретение колеса!! Нет, таки и от колеса может быть толк! Когда предыдущую модель в сугроб затолкали, то от смеха стадо мамонтов померло.
— Я уже всё понял, — краснея, проворчал Дыкмс, — Надо было углов побольше сделать, четырёх маловато.
— Ой, — схватился за голову завхоз, — И за что бедному, да-да, неандартальцу, такое большое счастье? Дайте мне помереть спокойно, не решайте хотя бы квадратуру круга, оставьте потомкам! Я уже молчу, о том, что лучше бы кто-нибудь изобрёл лыжи! Выгляните за дверь, на улице, весь из себя, ледниковый период, а им колеса подавай! И ни в какие, даже опять-таки, не изобретенные ворота не лезет, заявка на бронзу!! Какая бронза?!! Металлургия запланирована на следующее поколение! Скромнее надо быть, товарищи, скромнее! Совсем никто не просит обсидан, все морщат носы при упоминании кремня. А гранит?!! Мне таки больно становится, когда я вспоминанию за три пещеры, заваленные первоклассным гранитом. Ведь у него же амортизация практически вечная!! Наш вождь велик и непогрешим, потому что он ещё и председатель. Но как списать этот гранит, не знает никто, даже моя жена Сара, дай ей боги всего хорошего, а, то ведь она возьмёт сама.
— Хм-м-м…
— Разумеется, ты вождь прав! Но объясни этим великим, что деревянный век будет сразу, как только потеплеет! Все конечно помнят, что последняя экспедиция за деревом, ушедшая на юг, не вернулась. Да, они совсем почернели, как говорят, от тоски по родине, но тем не менее никто не вернулся! И в то время, когда мы, прямо все по уши в ледниковом периоде, отягощенном каменным веком, двигаем вперёд, разумеется под мудрым руководством, прогресс и эволюцию, эти, простите за слово, кроманьонцы…
Входная шкура с треском разорвалась. В проём дунул морозный ветер. Председатель насторожился, потому что серый пещерный медведь, плечами закрывший весь проход, как-то нехорошо ухмылялся. Из-за его лапы выглядывал саблезубый тигр, опять-таки нехорошо, сверкая глазами.
— Эволюция, говоришь? — Оскалил зубы медведь, — Не знаю такого слова, так что, заходи ребята…
И отступив в сторону, пропустил в пещеру стадо мамонтов.
— Собрание объявляется отложенным! Вперёд, за прогресс! — Заорал вождь, одновременно хватая завхоза и дубину.
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Среда, 28.11.2012, 23:20 | Сообщение # 16 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| Мираж?
Любителям литературы постапокалипсиса посвящается.
И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящих как-бы громовым голосом: иди и смотри.
Стило поставило точку, и упало на папирус, отбросив тень затопившую буквы. Старый человек поправил фитиль в лампе, и невидящим взглядом уставился в теплую черноту ночи. Всё было не так, но разве мог он рассказать о том, что видел в пустыне давным-давно…
Караван стоял под ослепительным солнцем, и никто не мог даже шелохнуться. Хотя все хотели только одного, бежать. Бежать, не оборачиваясь, воя от ужаса, и не разбирая дороги. Пусть непонятны были картины, показываемые невесть кем, но одно было понятно. Это картина Смерти, той смерти, после которой не бывает ни-че-го. К небу вздымались смерчи, лениво расползающиеся в облака. Падали звёзды… Рука вновь схватила стило. Да, так, это будет понятно…
И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои;
И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих;
С неба опускался жирный пепел, это был пепел сгоревших заживо людей. Но грузно плюхались на землю железные коробки, с бешено крутящимися веслами на крышах, и выбегали оттуда звери в сверкающей железной коже, с ручной смертью в лапах. И пускай…
И цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор,
Но и туда врывались нелюди и несли смерть с собой, и не оставалось живого после них. Чернели личины, скрывающие их лица, и круглые коробки по бокам морд не давали увидеть их рты. С чем можно сравнить эту напасть, если только…
И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы.
На ней были брони, как-бы брони железные, а шум от крыльев ее — как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну.
Старец опять отложил стило, и закрыл лицо руками. Жизнь его подходила к концу, и он молил только об одном. Успеть. Успеть написать откровение. Успеть передать свой ужас. Своё понимание. Вспомнить как падали смертоносные звёзды в воду и…
Имя сей звезде полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки.
Как в ужасе бежали волны от звёзд сих, как рушились они на берег, и отступали снова, унося с собой царства, города, и людей… Унося с собой, во мрак небытия.
Кто показал ему эти миражи? Кто дал ему знание, что это может случиться? Никто не знает, но он обязан рассказать об этом. Обязан, чтобы люди поверили, чтобы они смогли не допустить этого. Да поможет им Бог, а мы — люди, поможем ему.
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Понедельник, 14.01.2013, 20:16 | Сообщение # 17 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне Дна.
М.В. Ломоносов
Старый Ворчун не мог скучать, чувства навигационному компьютеру не положены. Но ему все равно было скучно. Разведмодуль мирно скользил в обычном пространстве, приближаясь к очередной системе, взрослая часть экипажа бурно мирилась в своей каюте, а самый юный член команды сидел на полу в рубке и в очередной раз пытался разобраться с листом Мебиуса. Сфокусировав камеры на Александре, Старый Ворчун наносекунду подумал и перекинул часть своих мощностей на прогноз дальнейших действий этого шалопая. Потом усилил звуковую защиту двери каюты, похоже, молодые приближались к финалу своей сладостной ссоры.
Электроны текли по пикосхемам, и вновь мысли СВ скатывались на привычную колею. О беспрецедентном падении нравов в Дальней Разведке, компьютер мог размышлять часами, да что там часами, эпохами! Слава Винеру, что память компа была заполнена историческими фактами, и ему было с чем сравнивать. Эпоха первых звездолетчиков, когда в суперструны корабли буквально продирались, царапая боками всю двенадцатимерность, когда на мостиках стояли суровые космонавты с квадратными подбородками, и когда легендарные компьютеры из последних терабайт выбивались, пытаясь удержать курс, вот что Старый Ворчун считал идеалом. А сейчас, эх…
Эпоха экспансии, что согласно историческим законам, сменила мирную жизнь человечества на отдельно взятой планете, продолжалось, но романтикам, к которым тайно принадлежал компьютер, уже становилось скучно. Все шло по плану, и, похоже, наступала пора освоения и переваривания. Человечество было слишком мало для Вселенной, и поэтому руководство Земли радостно приветствовало появление новых его членов. Все льготы, все удобства, вся пропаганда для старого девиза — плодитесь и размножайтесь! Ворчун еще раз проверил положение своего подопечного, и глубоко в его недрах родился тоскливый вздох. Он! Суперкомп, способный рассчитать момент инерции в системе трех и даже четырех тел, нянька! Какой позор!! И самый большой позор, что его мощностей не хватало для прогнозирования как и передвижения Александра по рубке, так и момента очередной ссоры его родителей.
Дверь с треском раскрылась, и мама Джейн, закутанная в простыню, промелькнула в душевую. Папа Роман, появился уже полностью одетый, как и положено командиру. Вот только оделся он несколько небрежно. Нет, конечно, кепи от парадной формы, и тужурка космолетчика, были как раз к месту. Но лосины ярко-розового цвета, командир надел явно по рассеянности. Размеры у супругов были одинаковые. Увидев отца, малыш радостно загукал, и подхваченный сильными руками, взвился почти к потолку. Началась любимая мужская игра, подбрасывание Александра вверх, сопровождаемая радостным визгом, и обещанием показать сыну Большую Медведицу в тот момент когда была еще маленькой. Мама, уже одетая по форме, примчалась через несколько минут, и первым делом потребовала от Ворчуна отчета. Вторым делом, отчет был предоставлен капитану.
Шла уже вторая неделя автономного полета модуля «Старый ворчун», и ничего нештатного не было. Глубиник «Орхидея», типа «Одуванчик», материализовался в заданном кубе межзвездного пространства и рассыпался модулями разведки, как и его земной предок. Сердцевина осталась на месте, жадно насыщаясь энергией для дальнейшего полета, а споры модулей неслись в стремительно расширяющемся шаре, чтобы охватить все доступные звездные системы. Центральный комп, по старой дружбе, подкинул ворчуну очень перспективную систему, и модуль ожидал интересных планет, а также, вполне вероятного увеличения семейства. Уж больно искрометной была пара исследователей. Талантливые космолетчики, гениальные ученые, и абсолютно невозможная, с точки зрения Ворчуна, семья. Убийственно спокойный, хладнокровный до абсолютного нуля, Роман, и сверхновая звезда в юбке, готовая взорваться не только от чиха, но даже от подозрения на него, Джейн. Что объеденяло их, Старый Ворчун не понимал. Любовь? Увы, но ни один компьютер, так и не мог понять это чувство. Люди, впрочем, тоже не понимали, хоть и любили.
— Ворчун, связь с «Орхидеей» была?
— Была-была… Вы были очень заняты. Отослал рапорт.
— Не ворчи, — лениво отреагировала Джейн, причесываясь перед любезно предоставленным ей зеркалом.
— Гу-у! — Маленький космонавт ткнул кулачком в экран внешнего обзора. Заверещала сирена аварийного торможения, и фигуры людей окутали сиреневые поля гравитационной амортизации.
— Так, — холодно сказал Роман, — Ворчун, что это за тренировки?
— А-а-анализирую, — протянул компьютер, и через секунду добавил, уже нормальным тоном, — Вывожу на экран последние две секунды перед включением аварийной защиты.
— А-а-а!! — Завизжала Джейн, и храбро прыгнула на руки к мужу, — Гадюка!
Роман только крякнул, и переместил сына на шею. Потом добродушно сказал:
— Это не гадюка. Скорее анаконда, уж больно большая.
— Гу! — Согласился Саша.
— Нет, это гадюка!! Или кобра! В общем, гадина! И большая!! Она нас укусить собиралась!!! Роман, куда ты её дел?
— Я? — Искренне удивился командир, — Я её не трогал. Кстати, Ворчун, а, в самом деле, куда она делась?
— Не знаю, — растерянно ответил бортовой компьютер, — Даже покадровая развертка не зафиксировала исчезновения. Но масса, на которую среагировала автоматика, пропала.
— А-а-а! — Восторженно закричал малыш, вновь показывая ладошкой вперёд.
— Алекс, — проворковала мама, не замечая, как сама пробирается под мышку большому и сильному папе, — Показывать пальцем, это неприлично. Тетя змея может обидеться.
— А вдруг это дядя? — Спросил Роман, под грузом семейной ответственности плюхаясь на мягкое покрытие пола.
— Нет! — Категорически заявила верная супруга, — Это змея! И не смей, старый полупроводниковый пень, шептать про родственные души! Я все слышу!!
— Масса объекта змеевидной формы около миллиона тонн в системе измерения Земли. Длина тела, по предварительным данным, около ста километров, опять-таки, в земной системе измерения. — Сухим тоном проинформировал обидевшийся компьютер.
— Она разумна? — Почему-то шопотом спросил Роман, не сводя глаз с экрана.
— Тестовый контакт-сигнал запущен, сразу же после визуализации объекта. Провожу непрерывный мониторинг всех видов излучения. Ответа нет.
Затаив дыхание люди не отрывали глаз от экрана, где струилось змеиное тело, невобразимой длины и толщины. В отрытом космосе не было ничего, с чем можно было бы сравнить размеры, но само движение и переливающаяся в лучах местного светила, чешуя, завораживали.
— Ай! Зубищи!! — воскликнула Джейн и подпрыгнув подскочила к панели противометеоритного орудия. — Командир, разблокируй панель!
— Отставить! — Негромко ответил Роман, не отрывая взгляда от вертикального зрачка заслонившего космос. — Ворчун, подтверди, что у неё не было зубов.
— У неё и рта-то нет, — согласился компьютер, успевший проанализировать стремительнейший бросок гиганта. По панели промчался вихрь вспыхнувших светодиодов, и Старый Ворчун, изменившимся голосом, дополнил, — Резкий всплеск излучения во всем спектре. Регистрация и запись ведется непрерывно.
Нахмурившись, Роман встал, и решительно заслонил собой сына. Жена сама стремительно кинулась к своей кровиночке, и полностью закрыла его своим телом. А зрачок, не мигая, всё смотрел и смотрел в рубку, казалось, проникая прямо в душу людей. Но мужчина встал на пути холодного взгляда, и, гордо выпрямившись, сурово спросил:
— Кто ты, гость неведомый? По добру ли встал ты на нашем пути?
Молчание космоса ответило ему, только в глубине зрачка мигнуло отражение далекой звезды, и громче зашумели вентиляторы компьютера.
— Рома! — Джейн не вытерпела и встала рядом с супругом, — Скажи ей — «Брысь!» Нет! Потом прогонишь, а пока посмотри вон на тот завиток хвоста. Тебе не кажется, что его верхняя часть, как раз то, что получается в момент дестабилизации входной воронки в момент полного вхождения в неё модуля?
— Нет, конечно, — сердито ответил командир, и машинально отмахнулся от гигантского глаза, закрывающего обзор, — Ты не права, это же визуальное воплощение формулы Бузинина о торе в шестимерном пространстве!
— Какие глупости!! — Как и следовало ожидать, Джейн взорвалась, — Твой обожаемый Бузинин, высосал свою формулу из своего же большого пальца! — Длинный ноготь, покрытый бледно-жемчужным лаком, заскользил по сенсорному экрану, выписывая лямбы, тэты и прочие символы, — Ворчун! Попроси змеюку подержать свой хвостик еще пару минут, здесь же явное Хаусдорфово паракомпактное топологическое пространство.
Командир сердито нахмурился, глядя на экран, и упустил из вида неугомонного сынишку. Когда тот хотел, то даже на четвереньках, двигался намного быстрее взрослых. Вот и сейчас, дождавшись, когда глаза родителей канули друг в друга, Александр кинулся к пульту. Световой карандаш попался ему под руки, и не успел никто вмешаться, как на обзорном экране стал высвечиваться детский рисунок.
«Точка, точка, запятая - Вышла рожица кривая. Ручки, ножки, огуречик,- Получился человечек!» Но потом карандаш казалось бы дрогнул в руках юного художника, и какая-то линия стала обвивать человечка. Ещё несколько ударов сердец отвлекшихся от спора испуганных родителей, и линия остановилась в руке у нарисованного человека. Кружок, два удара световым грифелем, и…
Человек и змея смотрели друг другу в глаза. Они, конечно, не понимали даже себя, но глаза не лгут. Пусть не сейчас, пусть не завтра, но там за горизонтом событий и времени, они смогут рассмотреть в собеседнике что-то нужное для себя. Для себя и для нового друга. Потому что космос такой большой, и играться в нём одному неинтересно. Пусть один родился под светом одной звезды, а другой возник в пространстве, но когда это было помехой для детей?
|
| |
| |
| Имперец | Дата: Понедельник, 11.02.2013, 23:12 | Сообщение # 18 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 198
Репутация: 9
Статус: Offline
| Встреча в серых горах
Капли дождя гулко и монотонно стучали по стремительно тяжелеющему шлему. Казалось, что он покрывается ржавчиной на глазах и от этого всё больше и больше давит на голову. Рыцарь поудобнее перехватил двуручник, и согнулся, пытаясь разглядеть давно заросшую тропу. Разболтавшееся забрало глухо лязгнуло, упав, и полностью перекрыло обзор. Помянув по очереди всех архангелов воинства небесного, рыцарь стянул с себя шлем, подумал и решительно отбросил железяку. Лязгая, вконец отвалившимся забралом, тяжелый шелом покатился вниз по тропке, но мужчина даже не обернулся. Возвращаться он не собирался.
Опершись на воткнутый в землю меч, рыцарь тряхнул головой, убирая с глаз прядь давно нестриженных волос, и внимательно посмотрел в серую даль. Впрочем, даль та, простиралась только до поворота, а ведь враг был близок. И близок был конец долгого пути, пути, который начался еще до рождения воина. Обогнув серый замшелый валун, рыцарь с облегчением увидел высеченный на огромном камне крест. Значит, пришёл. Вот она, примета, не соврал значит мужик, который объяснял дорогу. Подойдя ближе, мужчина снял латную перчатку и бережно провёл пальцем по неглубокой канавке в камне, убирая стебельки вездесущего мха. Под этим крестом он и будет ждать. Пусть всю жизнь. Зверь придёт, он не нечисть, и не боится святого символа. Он придёт.
Долгий серый день плавно переходил в такой же серый вечер. Рыцарь до сих пор молча сидевший у камня, повернулся и с грустью посмотрел на запад. Вернее, в ту сторону, где наверное был запад, и где усталое солнце медленно растворялось в омываемом ойкумену великом океане. Дух человека был крепок, но грешное тело надо было питать. Питать и согревать. А чем согревать? Где искать дрова в этом промозглом тумане, да еще и в бесплодных горах. Неужели придётся возвращаться? Нет! Почти всю свою жизнь рыцарь шёл сюда, и следовательно, он не уйдёт. А голод и холод не устрашит человека, потому что жизнь без мечты, это ничто. А нечем и дорожить незачем.
Последние слова он сказал вслух, и неожиданно услышал ответ:
— Спорное утверждение. «Ничто» и «нечто», это совершенно отличные друг от друга конструкции.
Резко подскочив, рыцарь привычно схватился за рукоять меча, огляделся, никого не увидел, и настороженно стал вслушиваться в вязкую тишину. Тишина в горах, поистине тишина. Мягкий шум неравномерно падающих в мох капель, легкое движение воздуха, ворочающее туман, и больше ничего. Нигде, пусть водяная взвесь и гасит звуки, не слышно падения камушка из под ноги, не лязгает металл, не скрипят кожаные доспехи. Бесшумных людей не бывает, значит… Это не человек! Но звери не говорят человеческими голосами, они слишком честны для этого. «Слово произнесенное есть ложь!» А если слова не произносить, а просто вкладывать собеседнику в голову? Человек понял, что его испугало. Он не слышал голоса, вернее этот скептически ворчливый бас возник в его голове, так говорят святые отцы, искушает сам Враг.
— Кто ты?!! Выйди, я не боюсь тебя!
— А зачем меня бояться? — в бесплотном голосе послышалось удивление.
Воин смутился, он не хотел чтобы его считали трусом:
— Я не вижу тебя, мне трудно разговаривать с невидимым.
— Ты не заметил меня, когда был вдалеке. Как же ты увидишь меня вплотную?
— Не понимаю, — тряхнул головой человек, и для уверенности покрепче взялся за рукоятку оружия.
— Не по-ни-ма-ешь… — раздумчиво прошелестели слова, и открывшийся глаз на ближайшей глыбе серого камня в упор посмотрел на рыцаря.
В оцепенении человек смотрел на вертикальный зрачок угольно-черного цвета, замерший в янтарной глыбе глаза. Казалось его душу и тело затягивает в провал камня, мысли в голове замерли, и только на краю ускользающего сознания бабочкой билась истина — «Нельзя глядеть в бездну, когда она смотрит на тебя!»
Глаз моргнул, и тяжелый меч взмыл над поседевшей головой. Сталь разящая пошла вниз, а из горла человека вырвался тяжелый стон ненависти к почти поглотившей его силе:
— Не-е-ет! Я — свободный!!
И тут всё исчезло.
Сквозь черно-красную пелену бешенства, доносился чей-то спокойный голос, и слова эти лились как масло на бушующие волны.
— Да, кто же тебе мешает, мил-человек? Хочешь быть свободным, будь им. Я же никого не держу…
Рыцарь открыл глаза, вздрогнул, и закрыл их снова. Но даже в темноте он продолжал видеть уютный зал, с гобеленами на стенах, горящий камин, и узкие стрельчатые окна, св которые заглядывало темное небо. Ноги утопали в ковре, а ладони чувствовали теплую кожу кресла.
— Очнулись, благородный сэр? Не изволите ли выпить бокал вина, чтобы укрепить, так сказать, дух и плоть?
Успокоительное бормотание сменилось ироничным тоном, и человеку стало стыдно за свою ярость. Ноздри втянули терпкий запах красного вина, и распахнувши глаза, рыцарь протянул руку за предложенным напитком. Пальцы крепко схватили точеный лёд хрустального бокала, а глаза вновь осмотрели зал. Хотя нет, это был кабинет, для зала слишком камерно. Закругленные стены полностью скрыты под тканью с непонятной, даже пугающей своей инородностью, вышивкой. Густо-синий фон пронизывали ярко-желтые ломаные и ветвящиеся линии. Спиралевидное скопление светло-голубых и красных точек разбивалось надвое черным зигзагом, а над белым шаром с синими разводами страдальчески ломалась алая стрела. На этом бушующем фоне потерялся хозяин, и рыцарь смог его заметить, только когда он шевельнулся. Золотые драконы на почти чёрном халате дрогнули, и спокойный голос вновь проник в голову:
— Тебя смущает это убранство?
— Нет! Хотя мне это и непонятно…
В бесплотном голосе послышалась насмешка:
— Вы, люди, гордитесь своими подвигами. Почему бы мне не гордиться своими?
— Кто ты? — рыцарь вскочил с кресла, и рванулся к неподвижной фигуре. Вино плескнулось из бокала и неряшливой лужей расплылось по ковру, быстро впитавшему влагу.
— А хорошее было вино, ты должен был вспомнить его вкус.
Машинально рыцарь допил то, что осталось, и действительно вспомнил. Он же ненавидел это проклятое вино! Темно-красное, как кровь из рассеченного горла, оно было терпким напоминанием о проигранной битве. Исчез кабинет, пропали гобелены, и перед мужчиной вновь раскинулась высохшая равнина с редкими холмами. Виноградники прятались от раскаленного солнца в низинах, ближе к воде, но и там их доставало белое солнце с белесого неба. Оно жгло листья, и вплавляло свой жар в крупные ягоды. А еще оно жгло небольшое копьё, нагревая латы почти до ожогов. Один рыцарь и группа пехотинцев лениво тащились по пыльной дороге, совершая, казалось никому ненужное патрулирование. Это было давно, но и сейчас рыцарь явно видел как дрожало оперение стрелы, торчащее из глазницы солдата. В его ушах по-прежнему стоял неистовый визг бежавших со склона холма нелюдей, и в серых его глазах мелькали солнечные зайчики от крутящихся в их руках причудливо изогнутых мечей. Казалось, что исохщаяся земля выдавила нелюдей из себя, как гной из нарыва. И конечно прав был старый вояка, хлестнувший его коня плоской стороной меча:
— Беги, синьор! А мы их задержим!
Он был прав, но в тот вечер рыцарь напился густым вином до потери сознания, до рычания и безобразной драки с сервами. Вот только память пропить не удалось, памяти о своём бегстве, пускай и перед лицом неодолимых обстоятельств. Бегстве.
Заскрежетав зубами рыцарь попытался встать из кресла, но спокойный голос оттолкнул его обратно:
— Ты не хочешь вспоминать об этом? Правильно, редко кому доставляют радость воспоминания об втором рождении. Мне тоже неприятно вспоминать. Но без этого не ответить на твой вопрос. Кто я? Что же, один из законов времени — это обязательный ответ на все вопросы. И не моя беда, что вы не доживаете до ответов…
Золотые драконы в черноте причудливо изогнулись, и хозяин вдруг оказался возле гостя.
— Ты требовал ответа у меня? Получай. Я – время!
Неизвестно, чего ожидал хозяин, буйства, обморока, но человек только облегченно вздохнул, и устало протёр лицо рукой:
— Я рад, что нашёл тебя.
— Ты рад? — в голосе Времени послышалось удивление, — Ты действительно рад? У вас же существует легенда, что встреча со временем всегда заканчивается смертью вопрошаещего…
— Правильно, но в этой же легенде говорится, что дракон обязан ответить на последний вопрос.
— Кому обязан? — скептически хмыкнул Время, непонятным образом оказавшийся сидящим напротив рыцаря.
— Себе! — отрезал мужчина.
— Себе? Интересное замечание. — дракон лениво потянулся. Золотые змеи на его халате заколебались и вдруг взлетели и стали кружить вокруг головы человека. Но тот, только раздражено отмахнулся от них, не сводя глаз с собеседника.
— Вы, люди, очень много придумали сказок обо мне. Не в силах увидеть меня, не могущие представить время, вы сочиняете легенды, или чего хуже, изучаете меня.
— Но что может быть плохого в изучении?! Знание приводит к пониманию, понимание к миру, мир — к дружбе!
— Не все знание приводит к пониманию, иногда лучше не знать всего, чтобы не убить собеседника. — проворчал, опустив голову, Время, — На одном из каменных шариков, что вы называете мирами, человек сказал: «Во многом знании, много печали. Умножающие знания, умножают скорбь». Он знал, что говорил. Уже после того как он растворился в мире, другие стали изучать время. Они делили его на мельчайшие отрезки, они всё глубже и глубже проникали в тайны непознаваемого, и сумели добраться до истоков. Их больше нет, как нет и их мира. Ты еще хочешь знать, что такое Время?
— Нет. Я не за этим искал тебя.
— А всё равно придётся узнать. Может быть для того, чтобы не пришлось задавать свой вопрос. Смотри!
Откуда в руках дракона взялась чаша, рыцарь не заметил, но вид грубой глиняного сосуда с чистой водой ударил его, как вспышка пламени из чародейного метателя. Это был источник его снов. Снов, в которых он сгорал от стыда.
… Они шли в никуда. По раскаленным пескам великой пустыни, где испепеляющий жар сиял с полностью белого неба и больно бил снизу от таких же белых песков. Где удушающая жара не исчезала даже ночью, когда на бездонно-чёрном бархате вверху танцевали ослепительно яркие звезды. Где не было ничего живого, кроме нескольких людей жадно хватающих ртом расплавленную сталь воздуха. Им надо было пройти, и ударить по врагу оттуда, откуда никто не ждал удара. На хижину наткнулись неожиданно, там где из-под камня сочился по капле ручеек. И высохший старик подал им чашу воды. Рыцарь выпил воду, и убил старика. Сержанты добили всех. Даже детей. Никто не позарился на красоту почти взрослой то ли дочки, то ли внучки старика, и дело не в запрете рыцаря. Просто людям было мучительно стыдно убивать тех, кто подарил им жизнь, пожертвовав воду. Но тайну похода нужно было сохранить, чтобы спасти своих товарищей, ежедневно гибнущих в напрасных атаках для отвлечения внимания врагов. И у них был приказ, жестокий, но кажущий оправданным. Никого живого не оставлять на своём пути. Никого… И навсегда рыцарь запомнил смазанный отпечаток пальца гончара на той чаше, и сейчас он ясно увидел эту полоску на грубо обработанной глине…
— Зачем ты причиняешь мне боль?!
— А ты не думаешь, что ты причиняешь боль мне?
— Чем же? — искренне удивился человек.
— Тем, что пришёл ко мне.
Отделавшись загадочной фразой, дракон небрежно уронил в воду сверкнувший рубин, и всколыхнувшаяся вода побежала волнами к краю чаши. Плескнулась об бортик, вернулась назад, стерла место падения, и очень скоро вода стала неподвижной. Только на дне чаши, угольком светился камень.
— Понял?
— Что? — Очнулся от гипноза красной точки, мужчина, — Что я должен был понять?
— Из чего состоит волна?
— Из капелек воды.
— Ладно, — дракон отошел от гостя, и вновь уселся в кресло, — Пусть будет так. На гребне волны каждая капелька летит к барьеру, это и есть ваша жизнь. Ваша. Но не моя.
— А твоя?
— А моя? Моя жизнь, если конечно это можно так назвать, вода. Сама вода, по которой проносятся волны. И когда-то я об этом не думал, а просто резвился, поднимая и гася эти волны.
Время взял со столика бокал с вином, полюбовался им на свет, но пить не стал. Поставив его обратно, дракон посмотрел бездонно-чёрными глазами на рыцаря, и поколебавшись, продолжил:
— Я един, и возник сразу во всей Вселенной. Не знаю, и не хочу знать своих границ, но никогда волны не возвращались обратно. Вначале я баловался, но однажды узнал о существовании существ. Они были незаметны для дитяти, легко гасящего звезды, но они были. И их предсмертный крик с замерзающей темной планеты донесся до меня…
— Подожди, — рыцарь машинально допил вино не чувствуя вкуса, — О чём ты говоришь? Мир может быть только один, какие еще звезды? Есть только одно светило, дарующее жизнь и смерть. И как может быть одно время? Оно же течёт… Как вода.
Оборвав речь, человек вонзил взгляд в чашу с водой.
— Ты хочешь сказать… Что нас много? Что наш мир не единственный? Что нас столько, сколько капелек в чаше? В море?!
— Нет. Ваших миров столько, сколько мельчащих частиц в капле воды. Тех частиц, которых вам не увидеть.
— И ты… Ты можешь видеть каждого? Ты можешь узнать каждого человека, увидеть его боль, его жизнь? Ты – бог?
— Нет. Я не хочу быть богом, это скучно. И не могу вникать в жизнь каждого разумного существа. Это больно.
— Почему?
— Волны ваших жизней уходят в бесконечность, и ни одна не вернулась обратно, чтобы рассказать, что там за гранью.
|
| |
| |
|
